– Мужики, – позвал он издалека, когда водители обернулись на его шаги. – Мужики!
Оба нахмурились. Один, в камуфляжной куртке, расправил плечи, глянул по сторонам. То ли изображал из себя охранника, то ли действительно им был. Второй, уже немолодой, с сединою на висках и осунувшимся лицом, прищурился, пытаясь разглядеть Кобылина.
Тот подошел ближе, отчетливо хромая.
– Мужики, помогите, – выдохнул он.
– Чего надо? – грозно осведомился обладатель камуфляжной куртки.
– Я это, – быстро сказал Кобылин, облизнув пересохшие губы. – Пили мы с ребятами, отдыхали, значит. Потом налетел кто-то, потащили, опа. И я фиг знает где. Еле вырвался.
– Алкаш, – ласково сказал камуфляжный, – иди, давай, отсюда.
– Не, – замотал головой Кобылин. – Я не алкаш. Хрен знает, что случилось. Ребят, где здесь тачку поймать можно, а? Мне бы домой. Домой. Надо.
– Домой? – удивился пожилой водила. – А куда?
– Петровско-разумовская, – уклончиво отозвался Кобылин. – Блин, вот ваще домой надо, серьезно.
– Далеко, – с сомнением выдохнул водила. – А ну, дыхни.
Кобылин дыхнул, водила сморщился.
– Тьфу, – сказал он. – Ты когда зубы последний раз чистил?
– Не знаю, – честно признался Кобылин. – Я тут пару дней… Вроде как потерял.
– Потерял пару дней, – охранник фыркнул. – Сань, не связывайся. Видишь, наркоман какой-то.
Кобылин нащупал в кармане чужой кошелек, вытянул на свет.
– Я, – сказал он, – я заплачу.
– Три тыщи, – тут же сказал водитель.
Кобылин помял пальцами кошелек. Тот был туго набит. Приятно похрустывал – и вовсе не кредитными картами.
– Идет, – сказал Кобылин, отчаянно надеясь, что денег хватит. – Поехали.
Охранник всплеснул руками, но пожилой Санек, лишь махнул ему рукой и двинулся в сторону белого Фиата. Кобылин похромал следом.
Когда водила сел за руль, Алексей распахнул заднюю дверь и заполз на широкое сиденье. Откинувшись на спинку, он уставился в потолок и впервые за вечер вздохнул с облегчением.
– Как же тебя угораздило? – с интересом спросил водитель, поворачивая ключ зажигания. – А?
– Не знаю, – честно ответил Кобылин. – Не помню. Ничего не помню.
Когда машина тронулась с места, он закрыл глаза.
И провалился в пустоту.
Строев, пригибаясь, шагнул в темный зал, переступил через чье-то тело, валявшееся у входа, и остановился, широко раздувая ноздри. Его плечи ходили ходуном, а руки непроизвольно сжимались в кулаки.
Темный зал был буквально пропитан кровью – людей, троллей, оборотней. От этой резкой смеси кружилась