Здесь начинается следующий этап следствия. В те далёкие от нас времена дееспособность молодого человека наступала в 17 лет, если он был на военной службе, или в 21 год, если служил в гражданской или не служил вовсе. Так как Чацкий отдал долг Марсу, о чём говорит он сам: «Давно ли я к нему от нежности отрёкся», имея в виду военный мундир и его знакомство, почти дружбу, с Горичем. После вступления в полк Александр стал редко бывать у Фамусовых, к этому периоду относятся фразы Софьи: «Редко стал бывать у нас» и «В друзьях особенно счастлив». О друзьях Чацкого можно судить по Репетилову, по общим с ним знакомцам и по тому, что «уголок» он решит искать «по свету», а не у друзей. В основном это была такая же не перебесившаяся молодёжь, охочая до жжёнки, шампанского и прочих развлечений. Судя по его отношениям с давними знакомцами, друзей у него на день действия не осталось. Не думаю, что Горич или прочие N. и D. с радостью примут его под свой кров, ссудят деньгами или помогут в устройстве дел. О годах военной службы у него остались воспоминания лишь о том, как и по его поводу кричали: «Да здравствует! Ура! И в воздух чепчики бросали». Насколько им были заслужены эти «ура» и «чепчики», нам неизвестно. Чацкому не довелось себя проявить на военном поприще, зато на всевозможных пирушках он был, вероятно, в числе первых. Так бы жить до скончания века, но запасы денег иссякают быстро, если их тратить без счёта. Устав отбиваться от кредиторов, Александр, которому уже было не менее 21 годика, в который раз (?) прикинувшись влюблённым, не буду повторять каким, в 10-летнюю девочку, зачастил к Фамусову с жалобами на тяжёлую жизнь и с просьбами о помощи в налаживании дел имения в Тверской губернии.
Кажется логичным, что Фамусов, занявшись имением Чацкого, привлёк для этого Молчалина – клерка из тверского присутствия, на которого и возложил впоследствии управление имением Чацкого. Поскольку у Молчалина неплохо получалось то, что у Чацкого не получалось вовсе, то было откуда взяться его неприязни. Увидев, что в управлении имением Александр абсолютно бесполезен, Фамусов хлопотами Татьяны Юрьевны пристроил его в Санкт-Петербург, к министру, а потом к другому и третьему. На всех местах за Чацким присматривал Фома Фомич, за что тот и стал пользоваться нелюбовью Александра Андреича, полноту которой с Фомой Фомичом разделяли три министра и ещё куча народу, не оценившего непревзойдённых дарований этого гения. Успехи на гражданском поприще были весьма скромны, помните – «по службе неуспех», и Чацкий подал пример будущим героям Тургенева тем, что, помелькав немного у Фамусова, во второй (а вероятнее всего, в третий, если не четвёртый) раз прикинувшись «влюблённым, взыскательным и огорчённым», облившись слезами почему-то перед Лизой, а не Софьей, «вышел в отставку и уехал за границу».
Может быть, я напрасно так скрупулёзно выискиваю имеющиеся факты и домысливаю возможные