Сердце Луиана сжалось, когда он увидел своего первенца Льюиса, держащего под руку Луизу. Они составляли неплохую пару, правда, довольно грустную. Особенно хороша была невеста. Ее распущенные солнечные волосы, прикрытые резной фатой, венчала невысокая, изящная корона с драгоценными камнями, элегантное белоснежное платье подчеркивало фигуру, расширяясь книзу и заканчиваясь воздушными оборками. Руки судорожно сжимали маленький изящный букет, а большие васильковые глаза то и дело наполнялись слезами. И все же Луиза изо всех сил пыталась сдержать себя, – ни одна слезинка так и не скатилась по щеке, но улыбка, неоднократно появлявшаяся на этом очаровательном личике, тут же исчезала. И даже небольшой, вечно вздернутый веселый носик сегодня грустно смотрел вниз. Зато лицо Льюиса было абсолютно непроницаемо, он выглядел мужественно и достойно своего положения.
Его слегка прищуренные глаза спокойно смотрели на многочисленных журналистов, собравшихся здесь в честь венчания, на губах играла легкая улыбка. Особой красотой, в отличие от своих братьев, наследник не отличался: у него были довольно крупные и грубые черты лица, толстые губы, приземистый лоб и словно немного вдавленный нос. В руках для всеобщего обозрения он держал открытую коробку с кольцами и короной. Заиграла музыка, жених ввел невесту в церковь, репортеры скользнули следом.
После традиционной процедуры венчания они сказали друг другу «Да», затем Льюис снял корону своей жены – символ принадлежности повелителей Лустрада, надевая корону королевы Элонии, как две капли воды похожую на его собственную, только чуть меньше размером. После этого, согласно обычаю, Луиза принесла клятву отречения от своей страны, в которой она родилась, обещая всем сердцем служить Элонии. В знак верности и любви своему мужу она надела ему цепочку с кулоном.
– Эта цепочка, – произнесла с гордостью Луиза, – надета навсегда и не может быть снята ни при каких обстоятельствах. И даже если мой муж захочет это сделать, то не сможет. Так и я даю слово быть верной своему мужу.
– Давай, давай, да только не стоит он твоего слова: бросит, когда увидит другую красивую юбку, как и меня, бросил, – выкрикнул чей-то задорный женский голос из толпы.
Королевская охрана сработала незамедлительно, извлекая из толпы очаровательную девушку с темно-русыми волосами, а заодно и стройного темноволосого юношу с ассиметричной стрижкой и неестественно ярко-синими глазами, которого она держала за руку.
– Это Каторина. Каторина… – тут же загудела, зашептала, словно осенняя листа, толпа. – Бывшая невеста Льюиса… А парень не местный, должно быть, из хранителей или из Лустрада… Нет, там нет таких красавцев, он точно из хранителей… А не сам ли это Амалин – верховный хранитель?
Когда народ отгудел, Каторина с вызывающей улыбкой обратилась к Льюису:
– Знай, и я выхожу замуж за человека, который меня любит, мы обвенчаемся и будем счастливы. Я только очень