– Расскажи мне, что было утром, когда поняли, что меня нет, – попросил я его.
Тибо задумался, вспоминая, какой переполох начался в замке и его округе. Как метались родители и родные в поисках меня. Он рассказывал, а я все это переживал, видя в его мыслях картины горя и паники. И снова горечь и гнев огненным обручем сдавили грудь.
– Никогда не прощу Дженессе Мур того, что она сделала со мной, и, если мы действительно когда-нибудь встретимся – я убью ее! – воскликнул я горестно.
– Я помогу вам – проговорил Тибо.
– Тебе пора идти, Тибо – сказал я, когда мы, поговорив еще немного, замолчали, – тебе нужно поспать. И помолчав, шепотом спросил то, что он ждал от меня:
– Диана, как она? Ты что-нибудь знаешь о ней?
Облегченно вздохнув, он ответил:
– Я уж было подумал, что вы никогда не решитесь спросить о ней. Ей очень плохо, господин Мишель, она слегла и долго ни с кем не говорила, она и сейчас плоха. Ее пытались лечить, но доктора не знают лекарств от любви, говорят, меланхолия, со временем должна пройти. Я думаю, что вам следует поговорить с ней.
– Она не уехала в Квебек?
– Нет, у маркиза еще много дел здесь в Старом Свете, а одну ее отправлять нельзя.
– Но я не могу, Тибальд, подвергать ее такой опасности, ты даже не представляешь, каких усилий мне стоит сдерживать себя!
– Мы подумаем над этим, и уверен, что найдем способ помочь ей, – ответил он, – нельзя, чтобы еще и она пострадала по вине того чудовища, превратившего вашу жизнь в ад. Она очень хорошая и будет несправедливо оставлять ее страдающей по вам.
Тибо ушел, а я, оставшись один, вспоминал свое свидание с Дианой, перебирая в памяти все до мельчайших подробностей. Сердце вновь наполнилось невыразимой тоской и любовью. Никогда мне не забыть ее, никогда ни одна женщина не заменит мне ее. Хотя я не знал, может ли вообще хоть какая-то из женщин интересовать вампира, кроме гастрономического интереса, разумеется.
Днем, я по обыкновению отсиживался в башне. Тибо несколько раз внимательно смотрел в ее сторону, когда поблизости никого не было, а я благодарно махал ему рукой. Поздно вечером он пришел ко мне с двумя бутылками сидра и любимым мною камамбером. Я озадаченно посмотрел на него, за все это время я как-то не задумывался о том, могу ли я есть обычную пищу, мне этого просто не хотелось.
На этот раз, не прячась в тени, я зажег свечу. Тибальд с интересом посмотрел на меня:
– Вы остались почти таким же, как раньше, только глаза…
– Как у дьявола, – подсказал я.
Он помолчал, а затем продолжил:
– Вы бледнее, чем обычно, но красивы, как ангел.
– Ангел смерти, хотел ты сказать?
– Может быть, только вот бы обрадовалась какая-нибудь старая карга, доведись ей умереть в ваших объятиях! – усмехнулся он.
Мы уселись, каждый в своем углу. Мне было легко