Он поставил книгу на одну из полок, прибитых по всем стенам. Денег в семье Веденеевых было мало, а вот книг – много.
– А как же отец? Не боишься, что он прочитает и узнает твою рукопись? – ехидно спросил Андрей. Он-то был уверен, что Костик спрячет книгу подальше от глаз.
– Так имя же не мое на обложке, – спокойно ответил тот. – Отец ее даже в руки не возьмет, оформление увидит и сразу решит, что это «желтизна» какая-нибудь, он такое принципиально не читает.
Из дома Веденеевых Андрей вышел расстроенным и даже немного обиженным, но энергичная деятельная натура его не позволяла подолгу печалиться и грустить. Из четырнадцати пачек тринадцать нужно немедленно пристроить на реализацию, и лучше всего в киоски, торгующие печатной продукцией на вокзалах и в аэропортах. Там и цены ниже, и обороты нормальные, пассажиры перед дорогой частенько вспоминают, что им нечего почитать в пути, и с удовольствием покупают что-нибудь недорогое, чтобы скоротать время. Молодежь, конечно, бумагу вообще не уважает, у них все развлечения в гаджетах, которые всегда с собой, а вот те, кто постарше, привыкли к печатному слову.
Начав с того города, в который приехал, Кислов нашел контору, занимающуюся обеспечением торговых точек книжной продукцией. Ему объяснили, что в специализированные магазины отправляют только ту литературу, которую магазины сами заказывают, навязать им ничего нельзя. Книгу никому не известного Андрея Кислова, которого не прорекламировало приличное издательство, ни один магазин не закажет. А вот через киоски – да, можно попробовать, но именно на реализацию: сколько продадут – столько денег Кислов и получит. Пусть господин Кислов не надеется, что у него сейчас кто-то купит по оптовой цене весь тираж и потом будет маяться, не зная, как и кому это продать. Такого не будет.
На распечатанную четырнадцатую пачку, в которой оставалось еще девятнадцать книжек, плюс на те четыре из самой первой открытой пачки, у Андрея имелись свои виды. Две-три книжки он оставит себе, остальные подарит знакомым. Разумеется, почти никто из них читать не станет, это понятно, но кое-кто все же прочтет, хотя бы два-три человека. У остальных книжка будет валяться и в конце концов попадет в руки кому-то, кто прочитает. Например, немолодая тетушка из другого города приедет в гости и, уезжая, попросит что-нибудь в дорогу почитать. Всякие случаи бывают, Кислов это знал. Найдется тот, кто оценит, кому очень понравится. Цепная реакция всегда начинается с первого шага, и этот шаг обязательно будет сделан. Пусть не сразу, но будет. Андрей Кислов твердо верил в это.
Он пожалел, что не взял псевдоним. Было бы на обложке написано любое другое имя, не его собственное, можно было бы дарить знакомым со словами: «Обязательно прочитай, получишь удовольствие, я сам оторваться не мог, это потрясающая история!» Тогда шансов было бы побольше. А так… Не будешь же взахлеб хвалить то, что сам написал, это как-то неприлично, нескромно. Когда делал обложку, отдавал макет в типографию, получал