«Я особенный и неповторимый», – говорил весь его вид.
Александра ничего не имела против. У неё отлегло от сердца сразу же, как только она поняла, что отец не солгал, и что парня она действительно первый раз в глаза видит.
Конечно, это ужасно, но… его участь не вызывала в ней ни сочувствия, ни страха – лишь обезличенное любопытство.
– Так-так-так, – рассмеялся Эссус таким довольным, искристым и лёгким смехом, что его хоть в бутылки разливай вместо шампанского. – Рад тебе, милый, как десерту после унылого вечера. Но и потеху ты мне тоже испортил. Я-то думал, охота на тебя займёт какое-то время.
Пленник облизал пересохшие губы кончиком языка. Встретившись с ней взглядом он улыбнулся.
Улыбка была порочной, словно приглашающей с ним разделить… что?
– Ты этот смех отрабатывал? – отозвался пленник, добавив в голос максимум холода. – Или он у тебя от природы такой?
– Нравится?
Эссус склонился к пленнику чуть ниже и Александре вдруг сделалось неудобно и стыдно, словно она застала их за чем-то интимным, не совсем приличным.
Хотя, по сути, ничего неприличного не происходило.
Подняв бледную руку, Эссус медленно вытер кровь с губ молодого человека, растирая их между пальцами, словно нектар.
– Возможно, ты насладишься моим мелодичным смехом ещё не раз, но прежде, чем мы приступим к самому интересному, скажи мне: ты настолько глуп или смел, чтобы самому лезть в пасть к ядовитому змею?
– Я слишком устал от общения с вашими коллегами. Так что предпочту покончить с формальностями и перейти к делу.
– Тихо, тихо, не спеши.
Александре сделалось не по себе от той тьмы, что плескалась в слишком светлых глазах Эссуса. Казалось, что они и в самом деле потемнели от жажды, весьма похожей на похоть, но… ведь он не мог? Она же стоит рядом?! Не настолько же он порочен? К тому же никто раньше не упоминал о неправильной ориентации Чёрного Змея. Как ей расценивать то, что она видит?
– Мы не будем спешить, ведь так? Я люблю растягивать удовольствие, – продолжал измываться Эссус.
Когда отец улыбнулся, Александра увидела, как розовой пламя играет на его клыках, – змеиных ли, вампирских, – но, определённо, не человеческих. Оскал хищника, оскал демона, ледяной и жестокий.
– Ты ведь не скажешь мне добровольно, где моя любимая книга?
– Понятия не имею, о чём ты вообще говоришь, – скучающим тоном отозвался пленник.
– Так и думал, что ты так скажешь. Ничего оригинального, любопытного, интересного, – глумился Змей.
– В мыслях не было развлекать тебя пустым трёпом.
– Возможно, меня развлечёт вот это.
Александра едва удержалась от вскрика, заметив, как пальцы отца, словно у кошки, выпустили острые сизые когти.
Матерь божья! Он так умеет? А у неё так получится?
На минуту отвлекшись на собственные мысли, она не отследила тот момент, когда Змей вонзил острые