Ив обогнул ствол поваленного дерева и настороженно замер. В придорожных кустах кто-то был. Он чуть усилил обоняние и слух и удовлетворенно кивнул. Трое, нет, четверо. И собака. Ив скинул с плеч дорожный мешок со сменой белья, утер рукой лицо, хотя оно вовсе не было потным, и повернулся к кустам:
– Эй, вы там, у вас что, принято таиться от добрых людей по кустам?
Некоторое время в кустах было тихо, потом ветки зашевелились, и на дорогу выбрались трое крупных, кряжистых мужиков, одетых во что-то среднее между ливреей и униформой. Они застыли на месте, недобро глядя исподлобья на Ива. Четвертый и собака не показывались. Что ж, вполне разумная предосторожность. С минуту все молчали, потом самый здоровый, с сединой во всклокоченной бороде, разлепил толстые губы и ворчливо произнес:
– А почем я знаю, что ты добрый?
– А почем ты знаешь, что я злой? – возразил Ив.
– А так спокойнее, – справедливо заметил мужик.
Ив усмехнулся и кивнул головой:
– Пожалуй, ты прав.
Мужик несколько мгновений не сводил с Ива пристального взгляда, потом хмыкнул:
– Из Варанги идешь?
Ив кивнул.
– Беженец?
Ив сделал неопределенный жест, который с некоторой натяжкой можно было назвать утвердительным. Мужики, оторвав глаза от Ива, перемигнулись и опять уставились на него. Повисшее молчание и на сей раз нарушил старший.
– А шел бы ты, парень, в другую сторону, – сказал он неприветливо.
– Это почему? – удивился Ив.
Старший то ли вздрогнул, то ли пожал плечами и после минутной паузы пояснил:
– У нас тут не любят всяких…
Ив качнул головой и, стараясь, чтобы его голос звучал несколько униженно, сказал:
– Мне и всего-то нужно – стол да постель…
Мужики снова быстро переглянулись, и Иву показалось, что двое явно замышляют что-то недоброе. Старший, однако, еле заметно качнул головой и, повернувшись к Иву, с деланным равнодушием пожал плечами:
– Ну, как знаешь. Мое дело – предупредить.
Все еще немного помолчали, потом мужики повернулись и бочком двинулись обратно в чащу, а Ив, проводив их взглядом, принялся снова месить дорожную грязь.
Как