Перекладину на ванну, взяв ее двумя пальчиками, я отнесла на мусорку, далеко за домом. И не переставала восхищаться мужеством Луизы. Не каждый человек в 16 лет – такой смелый, сильный и не суеверный.
Еще два комичных эпизода во время похорон, «организовали» мои родственники – дядя Ишбулат, и сестра бабушки тетя Поля.
В день похорон моей бабушки, в ее доме, я, как всегда, была одна. Даже если я подходила к группе своих родственников, они старались быстро от меня отмежеваться. Так что в компаниях людей я чаще всего не находилась, только в одиночестве.
Вошла я в комнату бабушки. У смертного одра стояла очередь – попрощаться. Все по очереди подходили к бабушке, смотрели ей в лицо – пристально, а потом держались по пол минуте за ее голую ступню.
Подошла и моя очередь. Мне заранее шепнули, что, взявшись за ступню, нужно мысленно попросить у покойной прощения. Так надо.
До дня похорон моей бабушки я уже присутствовала на похоронах двух своих дедушек. Но там ритуала с держанием за голую ступню никто не организовывал. Так что с таким прощанием я столкнулась впервые.
Впервые я дотронулась до мертвого человека. И это впечатление оказалось совершенно необычным и очень запоминающимся – я помню свое ощущение до сего дня. Это было очень странно – нога человеческая, а холодная как камень.
На кладбище я не поехала – на меня оставили двоих детей, их надо было отвезти домой и покормить.
Приехав домой, я нарыдалась всласть. Очень мне было страшно потерять родного человека, который всю жизнь по-настоящему хорошо ко мне относился. Также меня душило чувство вины, что бабушка провела последний год жизнь – не как подобало такому достойному человеку, как она.
Ближе к вечеру с похорон вернулась моя мама. С порога она недовольно заявила, что очень сердита на своего старшего брата Ишбулата, за «балаган, который он устроил». И она рассказала, что именно в поведении брата ее оскорбило:
По дороге на кладбище, с покойной, в машине, находились самые близкие родственники бабушки – дети, сестры, снохи. Ехали молча, скорбно. И тут вдруг тишину нарушил Ишбулат. Он с серьезной миной на лице сказал: «Бедный папа». Пауза. «Пятнадцать лет спокойно спал». Пауза.
Все присутствующие напряглись, и было видно, что они делают попытку сдержать улыбки. Ведь все понимали, о чем речь. Все знали, как бабушка и дедушка скандалили, пока был жив дед.
Присутствующие кое-как вновь приняли скорбное выражение лица. Но Ишбулат продолжил: «Но сегодня, папа, твой покой будет нарушен. Вот, везем твою женушку к тебе».
В этот раз улыбки сдерживать никто не смог, однако быстро опять все постарались нормализовать настроение в соответствии с обстановкой – скорбно и молча, едем хоронить покойницу.
Но Ишбулат не угомонился, несмотря на испепеляющие взгляды, которые бросала на него моя мама. Он изрек последнюю фразу: «Сегодня вечером поругаются». Все засмеялись.
Мама была очень возмущена поведением брата: «Где это