Третий удар колокола. Воинствующая олигархия США против всего мира и нас. Михаил Сетров

смуту, то совсем свели их власть в государстве на нет; борьбу с российским шляхетством завершил Петр I, наделяя землей и чинами не тех, кто родовит, а тех, кто добросовестно служит отечеству. Правда, позже, при преемниках Петра I уже новое служилое дворянство, не без оглядки на своеволие польских панов, вернуло многие прежние вольности бояр, но, поскольку самодержавие царской власти сохранялось, то и эти «вольности» все же были ограничены. Польские же магнаты и родовитая шляхта полностью подчинила себе государственную власть, установив свою «речь посполитую», т. е. шляхетскую республику со своим парламентом-сеймом и выборным королем. Власть короля при всей ее пышности была номинальной, а действительно правил тот или иной шляхетский клан, завоевавший, чаще всего с помощью собственных или иноземных войск, право поставить своего короля, который и становится игрушкой в их руках. В этих условиях, имея непомерные претензии на землю и холопов соседей и, порождая тем самым многочисленных врагов, находясь постоянно в состоянии внутренней смуты, Польша не могла долго сохранять свою самостоятельность.

      Парадокс здесь заключается в том, что чрезмерное самомнение и самоуверенность, заносчивость, доходящая до комизма, в конечном счете, оборачивалась раболепием перед иноземными правителями, которых они, однако, постоянно меняли, не обременяя себя верностью. В этом собственно и заключался их патриотизм, которым они так кичились, не задумываясь, однако, отдаться первому попавшемуся иноземному властителю, лишь бы он сохранил и увеличил их личные владения. Польская графиня Валевская говорила Наполеону в присутствии французского министра иностранных дел Талейрана, ставшего губернатором Варшавы: «Ваше величество, сделайтесь королем Польши, и вся Польша будет благословлять вас и пойдет за вами». Вся Польша не пошла за Наполеоном, но отряд дворян-офицеров таки последовал за ним в Испанию, где и лег костьми: не завоевав свободы для своей страны, они готовы были поработить другой народ для иноземного завоевателя. Правда, здесь нашла коса на камень – камнем оказался подлинный патриотизм испанского народа. Когда польские наёмники-гренадёры Наполеона врывались в женскии монастыри Испании, они обнаруживали там покончивших с собой монашек с кинжалом в груди, и везде испанцев-мужчин с вилами и топорами. Наполеон восстановил на время польскую государственность, но, конечно, не ради самой Польши. Старая лиса Талейран точно определил мотив этого жеста: «Если Польше дать самостоятельность, то она будет хорошей защитой от казаков». (Вот он – «санитарный» барьер!). Польша Наполеона от казаков не защитила, и они в 1814 году прогарцевали по парижским мостовым. Через сто лет Польша снова станет важнейшим элементом «санитарного барьера», теперь уже от российского коммунизма. Времена, как видим, меняются, меняется даже социальный строй, а вот политические доминанты Запада остаются все те же и по-прежнему, лишь иначе названные, направлены против России. Но мы оптимисты и потому верим, что правда восторжествует в сердце каждого честного поляка,