Спрятаться от языков солнечного пламени было решительно некуда. Одинокие кипарисы если и давали какую-никакую тень, то разглядеть её можно было только под микроскопом.
Сей мудрёный прибор азъ хладолюбивый позабыл в Белокаменной, а невооружённый глаз не прибавлял моему упадническому настроению ни грамулечки оптимизма.
Чтобы побороть в себе пессимизм, я решил прибегнуть к проверенному и самому что ни на есть действенному в таких случаях способу – усердной молитве. «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, ради Пречистыя Твоея Матере, преподобных и богоносных отец наших и всех святых, помилуй мя грешнаго». «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий…» – молитва полилась искрящимся напевом, словно вешняя вода с вершины Афонской горы. Враз отступили навязчивые мысли, как супостатово племя под натиском Небесного воинства, а мышцы перестали донимать нервную систему.
Меж тем, или мне так показалось, сорняки не только не убывали, но за каждого «битого» появлялись два «недобитых».
Складывалось ощущение, что пока азъ трудолюбивый освобождал от нежити один участок, на соседнем они успевали вырастать сызнова. Или у меня уже голова шла кругом?
I’m на всякий случай оборотил взор на отхожее место – куча была уже в половину моего роста, но меня это не шибко вдохновило. Спрос будет не за количество сорной травы, а за качество исполнения. Не в угоду своей гордыне, но должен признаться, что качеством я был удовлетворён в полной мере. Как сам не выношу халтуры, так и делать привык всё на совесть.
Ибо, как учат святые отцы, совесть и есть глас Божий в человеке, а не имея оного, зачем, спрашивается, совершать паломничество на Святой Афон? Для этого случая вполне подойдут Канары или Мальдивы, да и на родине подобных мест с лихвой хватает. И не только на родине. За последнее время злачные места для кобелирующих личностей множатся по всему мiру в геометрической прогрессии. И откуда у людей столько денег?
Снова поймал себя на мысли, что только-только рассуждал о любви, о всепрощении, а как только охватила мимолётная физическая немощь, так враз избранники фортуны превратились для меня в изгоев. Или жутко позавидовал, что не лежу в данный момент на золотистом пляже в обнимку с полногрудой манекенщицей и не имею под рукой фужер с ледяным коктейлем?
А как было бы здорово распластаться сейчас на травке да придавить ухо до вечерней трапезы! И сразу вопрос на засыпку: тогда почему дома не сиделось? За каким лешим надо было странствовать за три моря и за тридевять земель, да ещё и братьев во Христе напрягать?
Сия крамольная мысль обдала меня, словно