Он слышал Джину у двери, кричавшую, чтобы он уходил, чтобы оставил вещи в покое.
Но это было так приятно – играть против врага напрямую, чего он никогда себе еще не позволял. Он не хотел уступать. Он хотел, чтобы демон показался, проявился, разоблачился.
Он хотел в открытую столкнуться с посланцем Древнего.
Елка без предупреждения уступила диктату центробежной силы и взорвалась. Со звуком, похожим на завывание смерти. Ветки, сучки, иголки, шары, гирлянды, провода, ленточки разлетелись по комнате. Джек, стоявший спиной к взрыву, ощутил сильный удар энергии и рухнул на пол. В затылок и шею впивались еловые иглы. Оголенная ветка пронеслась над головой и пронзила софу. На ковер вокруг просыпались обломки древесины.
Теперь, как и дерево, взрывались другие предметы, не выдержав такого движения. Разлетелся телевизор, послав по комнате смертельную волну стекла, которая большей частью пришлась на противоположную стену. Фрагменты внутренностей телевизора – такие горячие, что обжигали кожу, – падали на Джека, пока он полз к двери, как солдат под обстрелом.
Залпы осколков были плотными, как туман. Внесли свою пуховую лепту в сцену подушки, заснежив ковер. По полу перед его носом проскакали осколки фарфора – очаровательная глазурованная ручка, голова куртизанки.
Джина присела у двери и торопила его, прищурив глаза от этого вихря. Когда Джек добрался до порога и почувствовал ее руки, он был готов поклясться, что слышал из гостиной смех. Явственный, нескрываемый смех, смачный и удовлетворенный.
Аманда стояла в коридоре, с торчащими в волосах иголками, и таращилась на него. Он перетащил ноги через порог, и Джина захлопнула дверь, ведущую в разгромленную комнату.
– Что это такое? – потребовала ответа она. – Полтергейст? Призрак? Мамин призрак?
Мысль о том, что за это повальное разрушение несет ответственность призрак покойной жены, рассмешила Джека.
На лице Аманды застыла полуулыбка. Хорошо, подумал он, она приходит в себя. Потом он встретил ее отсутствующий взгляд и осознал истину. Она сломлена, ее разум скрылся там, где до него не доберется этот фантазм.
– Что там такое? – спрашивала Джина, так крепко сжав его руку, что перекрыла циркуляцию крови.
– Не знаю, – соврал он. – Аманда?
Улыбка не сходила с лица Аманды. Она просто таращилась на него – сквозь него.
– Знаешь.
– Нет.
– Ты врешь.
– Думаю…
Он поднялся с пола, стряхивая с рубашки и штанов осколки фарфора, перья, стекло.
– Думаю…