Она не двинулась с места, а занудно заговорила:
– Я опоздала, потому что у нас не свидание какое-то, как ты воображаешь всегда, а я пришла просить взаймы денег. – Она посмотрелась в зеркало, обреченно перевела дыхание. – Ты можешь там не лежать и не ждать, что за дурацкие подходы!
Тут она услышала, как от переполнившей его ненависти приятель стукнул кулаком в стенку. Как бы в ответ.
Она спокойно вздохнула и поморщилась. И все равно не пошла к нему в комнату на пружинящий диван, а даже наоборот – в кухню.
Все в этой квартирке было маленьким, под хозяина: низкие потолки, узкий проход в кухню, пятиметровую, с намертво приклеенной к окнам черной бумагой. Все было подсвечено настольной лампой. Рита хозяйственно поставила чайник на плиту. Уже более ласковым голосом позвала:
– Иди сюда! Попьем чаю! – Потом более резко: – Что ты там лежишь, как дурак!
И хозяин неожиданно тут же возник в дверях, постоял многозначительно, выпятив челюсть и облизывая сухие губы. Внешность у него была с первого взгляда вообще отпугивающая: рост чуть ниже карликовского, широкоскулое лицо с желтой кожей, на что Рита тут же откомментировала:
– Какая у тебя плохая кожа что-то!
Итак, его лицо. На нем все время выступала блуждающая улыбочка, одновременно и подлая, и приниженная, будто он смаргивает, каждую секунду ожидая, что его шлепнут прямо по лицу. Небольшие глаза пронзительно горели, рыжие вкрапины на зрачках – пометины последующих недугов – татарские глаза. Яркий растянутый рот. И волосы у него вечно пачкались, хоть он предпринимал различные ванные процедуры и очень ухаживал за собой, имея внутри какую-то болезнь, постоянно лечился и охал. Жирные свои пряди он любил заворачивать под майку с длинными рукавами.
С унынием оглядев его, такого свирепого и одинокого, но совершенно не жалкого, а даже воинственного и агрессивного деньгодателя, Рита спросила:
– Я прочитала на титульном листе: рассказ «Тик-Так»… – Она наклонилась к задвинутой печатной машинке в углу. – Ты что, решил стать писателем? Разве это приносит деньги?
Он подошел к ней вразвалочку и, с неулыбающимся лицом глядя в улыбающееся Ритино, схватил ее за талию.
– Это же невежливо! – недовольно сказала она. Он немного отпустил. Взгляд его потеплел. Она слегка пихнула его в грудь.
Тогда он уселся тут же в кресло – сделал равнодушное лицо. Забросив одну босую ногу в сандалии на другую, он уставился в стену.
– Какой у тебя тяжелый характер, – сказала Рита. – Если ты себя так бережешь, одень носки. И меняй их каждый час, чтобы всегда были сухие.
Прошла мимо него, чтобы взять чашки. Он опять резко зацепил ее за край платья и стал за него подтягивать девушку к себе.
Рите стало жалко платья, что он порвет последний подол, так энергично и сильно он его тянул, и она неохотно села ему на колени.
– Ну? Почему ты всегда пристаешь, пристаешь,