Ближе к входу стояли обыкновенные струганные столы, а дальше, в той стороне, где у стены на некотором возвышении находилось пианино, столы были покрыты почти белыми скатертями.
За одним из столов собралась группа бородатых людей в длинных сюртуках, от карманов которых тянулись на грудь массивные золотые часовые цепочки.
Люди во весь голос что-то обсуждали, склонив головы, друг к другу, но из-за того, что говорили они, собрав головы в пучок – разобрать слов, было почти невозможно.
Еще дальше, за столом возле пианино сидели два офицера в эполетах и аксельбантах. Они держали свои длинные сабли между ног, обутых в начищенные до блеска сапоги. Компанию офицерам составляли две женщины в светлых платьях. Плечи женщин покрывали накидки, у одной – белая, горностаевая, у второй – темно-коричневая с рыжеватыми подпалинами, соболиная.
Офицеры и дамы явно занимались только сами собой и не обращали ни на кого внимания.
Веселые, независимые и немешающие – самые лучшие сотрапезники.
У них была своя форма коллективной самодостаточности.
Под звон бокалов от их стола донеслось:
– …До Царя далеко, до Бога – еще дальше! – на что Искариот, подойдя к одному из офицеров, приподняв шляпу коричневого цвета, тихо сказал:
– К взаимному удовольствию и людей, и Бога, этого наверняка никто никогда не знает…
Искариот выбрал стол посреди зала, и к нему тут же подошел, вернее, подлетел, молодой человек в белой косоворотке. Его волосы были расчесаны на такой прямой пробор точно по середине головы, что могло показаться, что ими занимался не парикмахер, а математик-геометр.
– Что угодно господам? – на согнутой руке молодого человека откуда-то появилось полотенце, словно баня тоже входила в меню.
– Мяса, мяса и еще раз мяса! Вина, вина и еще раз вина! – сказал ему Искариот, и уже тише, на ухо Риолю: «Женщины с офицерами, на мой взгляд, черезчур худы».
Крайст услышал эти слова:
– Так бывает часто: хотим получить душу женщины, а оцениваем ее в сантиметрах и килограммах…
Риоль оглянулся на офицерских спутниц, и тут же ощутил три одновременных толчка по ногам под столом.
Один справа.
Один слева.
Один спереди, почти под колено.
Справа от Риоля сидела девушка, нарисованная углем.
Слева – девушка, скачанная с интернета.
Напротив него – девушка, нарисованная акварелью. И Риоль быстро оценил: «У своих женщин свои знаки внимания, на знаки внимания к несвоим женщинам…»
Когда перед ними появилось дымящееся мясо в глиняных горшочках, разварной картофель на блюде, соусник и несколько плошек с маринованными грибами, малосольными огурчиками и ломтиками ветчины, до Риоля донеслись слова из-за соседнего стола:
– Кабы не подвел бы ты нас, Порфирий Мефодьич?
– Да уж, дело начинаем большое, и без хлебных барж – все убыток понести можем, Порфирий Мефодьич, – видимо, эти слова услышал и Искариот, потому, что он сразу прислушался, а тот, кого называли