Заказал Ицхак лимонаду себе, и своему собеседнику, и его товарищам. Пил и не мог напиться, пил и не мог напиться. Еще до того, как влага проникала внутрь его тела, она выступала на его лице. Держал он стакан и вытирал пот, вытирал пот и снова пил. Напиток этот, вначале кисло-сладкий, потом режет внутренности и оставляет неприятный привкус во рту. Заказали себе его приятели черный кофе, чтобы убрать этот привкус.
Спросил один из них у Ицхака: «Что нового в мире?» Ицхак, убежденный, что мир – это Эрец Исраэль, ответил: «Я новый человек в стране и еще ни о чем не слышал. Напротив, может быть, я от тебя услышу, что нового в стране?» Вступил в разговор другой и сказал: «Новости ты хочешь услышать? Так слушай. Место это – что это? Кафе, не так ли? И человек, который говорит с тобой, – кто он? Рабочий в Эрец, не так ли? И день сегодня – что за день? Будний день, не так ли? Если так, что делать рабочему в будний день в кафе? А дело в том, что обошел он всех «эффенди» в поселениях Эрец Исраэль и не нашел работы. А почему не нашел работу? Потому что используют там арабский труд. А почему бы не наняться ему на стройку? Ведь здесь, в Яффе, на средства еврейского филантропа и при поддержке одесского комитета «Ховевей Цион»[9] строится еврейская школа и наверняка требуются рабочие руки. Однако заказчики отказывают нам и говорят, что уже переданы все строительные работы в руки подрядчиков, а подрядчики отказывают нам, потому что удобнее им иметь дело с чужими рабочими, ведь труд иноверцев обходится им дешевле. А чтобы не говорили про них, что они отказывают нам, потому что это им дорого и невыгодно, они клевещут на нас, что мы не способны к строительным работам. Мало того что лишают нас пропитания, еще и пачкают наше имя. Что ты смотришь на меня? Или ты не понимаешь язык человеческий?»
Ицхак понимал и не понимал. Понял, что строят еврейскую школу, и не понял, что делают подрядчики. Понял, что обошел этот рабочий все поселения, и не понял, что все было напрасно. А почему не понял? Ведь он слышал иврит? Просто говорил тот на сефардском варианте иврита, вплетая при этом в свою речь русские и арабские ругательства, получившие новую жизнь в Эрец. До чего дорога была для Ицхака беседа с этим человеком! Все – на иврите и в Эрец Исраэль!
Вступил в разговор еще один и сказал: «В то самое время, как некоторые из чиновников наших национальных учреждений получают губернаторские оклады, сетуют они на нас, на рабочих, что мы просим зарплату в два-три бишлика в день? Что они, умнее нас? Просто слишком много взяли на себя, считают себя благодетелями ишува, расселись в конторах и строчат докладные записки, тогда как с нас сдирают шкуру и все беды падают на нашу голову».
Указал другой на Ицхака и сказал: «Зачем вы пугаете его?» Сказал тот, что говорил первым: «А что, идиллию про Эрец Исраэль сочиню я для него?» Возразил тот ему: «Это я оставляю поэтам и туристам, но вот я спрошу вас: только вы страдаете? Ведь есть