– Чему вы улыбаетесь? – неожиданно спросила девушка, застав Тома врасплох.
– Прошу меня извинить, – покраснел он.
– Никогда не извиняйтесь за улыбку! – воскликнула она, но в голосе прозвучала грусть. Однако ее лицо тут же прояснилось. – Вы приезжий!
– Верно.
– А я здесь живу всю свою жизнь. Дать вам хлеба?
– Нет, спасибо. Я не голоден.
– Да не вам же, глупый! Чтобы чаек кормить!
Она протянула ему большой ломоть. Год назад, может, даже еще вчера Том бы отказался и ушел. Но неожиданно ее теплота, открытость, улыбка и еще что-то, чему он не знал названия, заставили принять приглашение.
– Спорим, что ко мне слетится больше чаек, чем к вам? – предложила она.
– Это мы еще посмотрим.
– Начали! – крикнула девушка, и они стали бросать куски высоко вверх или под разными хитрыми углами, невольно пригибаясь, когда чайки с пронзительным криком пикировали за добычей или яростно колотили друг друга крыльями.
Когда весь хлеб закончился, Том, смеясь, спросил:
– И кто же победил?
– Ой! А посчитать-то я и забыла! – Девушка пожала плечами. – Пусть будет ничья!
– Согласен, – отозвался он, поднимая свой вещмешок. – Что ж, мне пора. И спасибо! Мне очень понравилось.
– Просто глупая игра, – улыбнулась она.
– Тогда спасибо за напоминание, что глупые игры могут доставлять удовольствие. – Закинув мешок на плечо, он повернулся, чтобы уйти. – Желаю вам всего доброго, мисс, – добавил он.
Том позвонил в дверь пансиона на Главной улице. Здесь всем распоряжалась миссис Мьюитт – плотная женщина лет шестидесяти, похожая на приземистую перечницу.
– В вашем письме говорилось, что вы холостяк и родом из восточных штатов, поэтому буду признательна, если вы будете помнить, что здесь Партагез, а не Сидней. У меня приличное христианское заведение, так что никакого курения и выпивки я тут не потерплю!
Том собрался поблагодарить ее и забрать ключ, но она продолжала крепко сжимать его в руке.
– И никаких ваших заграничных штучек – со мной это не пройдет! Я меняю простыни после отъезда и надеюсь, что мне не придется отстирывать пятна. Думаю, что вы понимаете, о чем я. Двери запираются в десять, завтрак в шесть, и если опоздаете, то останетесь голодным. Чай в полшестого на тех же условиях. Обедаете на стороне.
– Премного благодарен, миссис Мьюитт, – отозвался Том, подавив улыбку, чтобы невзначай не нарушить какого-нибудь правила.
– Горячая вода обойдется в шиллинг в неделю. Сами решайте, нужно ли вам это. А на мой взгляд, в вашем возрасте холодная вода еще никому не вредила. – С этими словами она вручила ему ключ и, прихрамывая, скрылась в коридоре. Провожая ее взглядом, Том задумался, не было ли в ее жизни