В номере я первым делом пошел в ванную, где наконец-то смыл с себя следы ошибок и заблуждений последних суток. А как прекрасна была отдающая железом холодная вода из-под крана! Я пил ее бесконечно долго, с присвистом и прихлюпом, забыв о простейших правилах гигиены. И жизнь медленно, словно нехотя, возвращалась в мое измученное тело.
Когда я вышел, Веня даже присвистнул – так разителен был контраст между мною прежним и мною нынешним. Он даже присел на кровать рядом с чемоданом, в котором только что копался. В руках его была большая стеклянная банка черной икры – настоящая, с изогнувшимся осетром и черной аппетитной зернью на крышке.
– Лучше чем любая валюта! – пояснил он.
– Странно… Наш старпом Лукич тоже одно время пользовался для своих делишек черной икрой, однако последнее время перешел на доллары, – заметил я, падая на свою койку. – У него даже присказка появилась: “Доллар – ум, честь и совесть нашей эпохи!” Он, правда, это только шепотом говорил и среди своих. Боялся, что капнут, куда следует. Каждый раз как скажет, боязливо оглядывался и прикладывал палец к губам. По мне, так проще промолчать…
– Это он правильно говорил, – кивнул Веня, бережно убирая банку обратно в чемодан. – Икру возить не выгодно стало.
– Что-то я тебя не пойму, – удивился я. – Говоришь не выгодно а сам привез.
Веня обернулся, словно желая удостовериться, что кроме нас в номере никого нет, и шепотом пояснил, что предпочитает пользоваться мелкой пшенкой, подкрашенной черной гуашью. Соль – по вкусу, для запаху – рыбий жир.
– Даже вкусно получается! – подвел он итог своему изобретению.
– И ты собираешься это продать? – мне представилась малоприятная картина, как нас гоняют по рынку разъяренные торговцы, обманутые в своих ожиданиях полакомиться икоркой.
– Конечно, нет, – отмахнулся Веня, копаясь в чемодане, – у меня другой план.
Тут он вытащил вполне приличные спортивные штаны неброского синего цвета с широкими, по меньшей мере, маршальскими лампасами и линялую футболку того же цвета.
– Держи пока это, завтра чего-нибудь получше прикупим…
И мы пошли ужинать.
В отличие от шумной компании соотечественников, мы сели в зале – там хоть и хило, но работал кондиционер. Веня еще удивился, чего это они на улице сидят, где гораздо жарче, но я объяснил, что для нормального приема алкоголя душа требует простора. Он внимательно меня выслушал, кивнул в знак того, что понял, после чего предложил:
– Ты пока возьми себе поесть и выпить, а я пойду налаживать контакты…
Я внимательно посмотрел на шумную компанию, и Венина идея сразу показалась мне весьма сомнительной, если не сказать бредовой: тетки были сильно навеселе, два мужика из трех спали, уронив буйные головы между тарелками, а третий, судя по бесцветному лицу и светлым волосам, был форменный эстонец. Как только он попал в такую компанию?
Впрочем, выглядел эстонец бодрячком