Цой был в Америке, должен был вскоре прилететь. Я на тот момент совершенно не интересовался русским роком, у меня о нем было сложившееся впечатление… Я знал группу «ДДТ», они были ребята простые, выглядели не очень как рок-музыканты. Скорее, как местные алкоголики… Я больше увлекался западной музыкой. Мне нравились дорогие модные шмотки, я мечтал о крутых ботинках с металлическими вставками… Очень модными тогда были. А наши рокеры все выглядели непрезентабельно. И вот, наконец, Шпис говорит – всё, приехал Витя, поехали, заедем за ним, потом в ресторан, посидим, обсудим всё. К тому моменту я уже слышал их французский диск, мне нравилось. Чувствовался стиль, и мало было совковости. Но почему-то мне думалось, что Цой выйдет сейчас таким же, как «ДДТ», – лоховатым, питерским, с портвейном…
Приехали мы к подъезду в Беляево, стоим, ждем, и тут выходит Виктор. В дорогом длинном пальто и в таких ботинках, о которых я давно мечтал. Это была самая модная тогда модель, в которую мало кто вьезжал. И я прямо обалдел. Цой был очень стильно одет… Сел в машину, культурно поздоровался, мы поехали в китайский ресторан, совершенно спокойно общались, и впечатление от него у меня было совсем не такое, как от остальных советских рокеров. Повторю – это был модный, стильный и очень культурный, с чувством юмора молодой человек. И от него исходила энергетика весьма непростого человека, не советского. Мы очень хорошо тогда посидели в том ресторане, по-моему, на Плющихе, и я был им совершенно поражен… И когда начались гастроли – впечатление уже было неизгладимое.
Артём Евстафьев:
Была такая история… Мы приехали в Новосибирск. А там в то время было очень модно ходить в спортивных костюмах «Adidas» и чтобы все зубы были золотыми. Причем так ходили как барышни, так и джентльмены… Нас тогда было двенадцать человек. Мы там жили в гостинице на площади Ленина, рядом вокзал и обком партии. Зашли в ресторан, три стола сдвинули в центре зала, сидим. А вокруг гуляет братва. Я не помню, был ли с нами Олег Толмачёв тогда… Вроде бы был.
И вот, сидим, и вдруг музыка типа «Владимирский централ», зал моментально пустеет, заходят дедушки в наколках, с перстнями… О-о-о, Шпис, здорово! Пойдем покалякаем… Садятся за свободный столик и начинают разговаривать. А я недалеко с краю сижу, мне слышно, о чем они говорят. И вот самый крутой дед, такой в наколках, говорит: «Ну что, Юрочек, столовка-то твоя на зоне сгорела…». Шпис взвился – как сгорела? Кто посмел? Волки позорные… Айзеншпис расстроился. Воры его здорово напоили тогда… Мы потом выпили еще и пошли со Змеем гулять. И в холле, у лобби-бара встретили томящегося Георгия Гурьянова. Он надел куртку и пошел с нами, на вокзал, за курицей. Змей очень любил жареных кур. Мы у него спрашивали – что за странная любовь? А он говорит: «Кур местные повара не могут испортить…» Так вот пока мы шли – столбы поломали