Тесс проснулась, тяжело дыша. Книга соскользнула с коленей, когда она резко села в кровати. Сон ушел, но музыка осталась: громкая, мелодичная, наводящая на мысли о чем-то нездешнем. Девушка подошла к двери и выглянула в коридор. Там музыка звучала еще громче. Исходила она из комнаты в противоположном конце коридора. Дверь была слегка приоткрыта, и мелодия, казалось, вытекала через щель, подобно воде, бегущей через узкое горлышко бутылки.
Двигаясь словно во сне, Тесс пересекла коридор и осторожно дотронулась до двери. Та неожиданно распахнулась настежь. В комнате было темно. Единственный источник света – луна, чьи острые, словно иглы, лучи пронзали мутное стекло окна. Но и она не могла разогнать сгустившиеся вокруг тени. Однако Тесс удалось кое-что разглядеть, и она пришла к выводу, что эта комната мало чем отличалась от ее спальни – такая же большая кровать с четырьмя столбиками, поддерживающими тяжелый балдахин, такая же массивная мебель из темного дерева. В квадрате лунного света перед окном кто-то стоял. Мальчик – незнакомец казался слишком маленьким, чтобы быть взрослым человеком, – со скрипкой. Он прижимал скрипку к плечу, а рука водила смычком по струнам. Музыка заливала комнату, выплескивалась в коридор, потоками неслась по лестницам, и Тесс никогда прежде не слышала столь прекрасных, столь совершенных звуков.
Глаза музыканта были закрыты.
– Уилл? – спросил он, не открывая глаз и не прекращая играть. – Уилл, это ты?
Тесс не ответила. Она не могла заставить себя говорить, страшась прервать мелодию. Но уже через мгновение мальчик сам сбился с ритма, опустил смычок и, нахмурившись, открыл глаза.
– Уилл… – заговорил было он, но, увидев Тесс, замолчал и даже приоткрыл рот от неожиданности. – Кто ты? – В его голосе прозвучало лишь любопытство, никакого раздражения, хотя Тесс и зашла в его комнату посреди ночи.
Незнакомец был в легких широких брюках и рубашке без воротника, поверх которой он накинул черный шелковый халат. Теперь Тесс понимала, что музыкант, должно быть, ровесник Уилла. Однако юноша был таким стройным, даже хрупким, что его немудрено было принять за мальчика. Тесс в немом восторге разглядела причудливый узор, начинающийся на шее и исчезающий под воротом рубашки. Похожий она уже видела у Уилла и Шарлотты.
Теперь Тесс знала, как называется эта татуировка, – знаки. И знала: перед ней нефилим – потомок людей и ангелов. Неудивительно, что в лунном свете его бледная кожа сияла подобно