– Да я же ему объяснил… Слушай, я не могу вечно сидеть на шее твоей мамы, я и так ей бесконечно благодарен… Да, – он делал паузы, чтобы давать возможность для ответов. – Ты хотя бы в этом не участвуй, Ульяна. Разве не ты убеждала меня в правильности решения? Прилечу, как смогу, пока неизвестно. И лучше поводи Германа к психологу – у него явно с крышей беда… Уже водишь? Умница. Да не волнуйтесь вы так, здесь у меня тоже появились друзья, готовые помочь…
На этой фразе он обернулся и увидел меня. Разговор с собеседницей свернул. А я так и стояла, замерев в двух метрах. Видела его улыбку, как машет мне приветливо, и понимала разницу: он выглядел совсем иначе, когда говорил с ней, светился изнутри, словно теплой солнечной кляксой вокруг растекался. Со мной – да и со всеми остальными – он приветлив, но никому из нас он так не улыбался…
От осознания внутри похолодело, но я все же спросила:
– Девушка твоя?
– Нет, – он убрал телефон в карман. – В смысле, бывшая, если можно так выразиться. Далеко идти?
– Вон тот дом, – я уже успела сориентироваться по наводкам Насти. – Идем.
И по ходу решилась выспрашивать еще – на самом деле, с ответов на эти вопросы и надо было начинать знакомство:
– Бывшая, значит? А какая она?
Показалось, что Юра отвечал с удовольствием, у него даже глаза вновь тем же светом засияли:
– Скромная, но боевая. Она прорывается сама – и я точно уверен, что прорвется дальше, чем все мы вместе взятые. Умная, смелая, честная, искренняя. Не тушуется перед статусами. Если имеет свое мнение, то выскажет его, кто бы перед ней ни стоял. Притом без капли высокомерия. Да откуда бы ему взяться? Простая девчонка из почти такого же московского дворика, – он кивнул вперед, – которая решила взять судьбу в свои руки. Не уверен, что я сам бы отважился, если бы не вдохновился ее примером.
Он же меня описал! Ну, практически. Вот только настроение рухнуло под этот разбитый асфальт:
– Звучит так, будто ты все еще ее любишь.
– Не люблю, но уважаю, – успокоил он. – А это в моем случае значит куда больше.
Настя нас встретила еще в обшарпанном подъезде с воплем, как у заправской тамады:
– Здрасьте, гости дорогие! Проходите, проходите! Бабуленька приехать не смогла, потому я заключу договор от ее имени. Деньги принес, Юра? Да, мы же уже встречались в институте! Как мир тесен, как тесен мир…
Вопреки моим ожиданиям, халупа оказалась не настолько уж убогой. По крайней мере не такой, как показывают в ужастиках о российских реалиях. Вполне приличная и большая комната, комод, поразивший мое воображение, – уверена, что его можно толкнуть в антикварный магазин за огромные деньги. Нам дизайнер дома специально в гостиной мебель старил какими-то новейшими технологиями – и то так натурально не вышло. Удивлялся и Юра, бесконечно благодаря нас обеих. Но осекся и подцепил пальцем пристегнутые к изголовью кровати розовые меховые наручники.
– Я смотрю, бабуленька твоя знает толк в развлечениях, – он с иронией