– Говорят, ты успел вкусно поужинать? – Бальтазар поднялся из кресла. – Свежие мидии, прекрасный лосось, замечательное вино… Молодец, побаловал себя напоследок. Как чувствовал…
Он встал, неспешно подошёл к пленнику, посмотрел ему в глаза. Это был бесчеловечный гипнотический взгляд голодного питона, с которым Рафаил однажды столкнулся в джунглях, можно сказать, «лицом к лицу»… Тогда он оцепенел, тело стало чужим, и на задворках сознания промелькнула старая байка о том, что загипнотизированный кролик, упираясь лапами и визжа от ужаса, сам ползет в открытую зубастую пасть… Или это вовсе не байка?! Хорошо, что у жреца племени буру за спиной всегда личная охрана – шестерка крепких туземцев с дубинами и топорами вмиг разделались со страшным пресмыкающимся, и вечером не питон довольно переваривал пищу, а все племя радостно насыщалось его плотным похожим на куриное мясом…
Но Бальтазар не был голоден, да и должник провинился не очень сильно: наказать за четыреста евро можно обычным избиением без увечий… Откуда тогда эта первобытная, животная ненависть в его взгляде?
– Ты не подумай, что я забыл про долг… Я пытался собрать деньги, – хрипло сказал Рафаил, и в голосе звучали искренние покаянные нотки. – Но эти проклятые кредитки… Туристы не носят крупную наличку, только мелочевку. Все из-за пластиковых карточек…
– Так вот, кто виноват, карточки? – ухмыльнулся Бальтазар. – А тебя, беднягу, совесть замучила? И ты, выходит, совсем ни при чём?
– Ну, не то чтобы совсем, – Рафаил пожал плечами. – Просто обстоятельства так сложились… Но я собирался…
– Это радует! – коротко размахнувшись, Бальтазар всадил в живот Рафаилу увесистый кулак. Тот успел сгруппироваться, напрячь пресс. Но удар его всё-таки согнул. Тяжело переводя дыхание, Рафаил продолжил попытки сгладить ситуацию:
– Я, конечно, затянул, понимаю. Трудные времена. Прости.
– Да ну, не преувеличивай! Разве это трудные времена?! То ли ещё будет!
Бальтазар обошел его вокруг.
– Знаешь, когда я сидел, в камерах у нас были Библии…
– Надо же. В Легионе тоже…
Сзади больно пихнули его кулаком в почку, Рафаил крякнул и умолк.
– Мне понравилось про Соломона, – продолжил Бальтазар. – Этот старый еврей умел принимать по-настоящему мудрые решения. В каждом случае – особенное, чтобы отражало суть дела.
Рафаил смекнул: начинающий главарь банды настроен покрасоваться перед своими подопечными, произнести витиеватый монолог в стилистике Крёстного отца. Однако ему явно недоставало умения говорить гладко и пространно, со скрытым подтекстом. Обойдя Рафаила ещё раз, Бальтазар остановился перед ним лицом к лицу.
– Я мог бы отправить тебя на корм рыбам, мог бы медленно разрезать на куски. Но я, мой совестливый и честный Антуан, я хочу