Я ехал по дороге. Несколько раз сворачивал к «железке», рассматривал пути, проверял наличие «костылей», пинал шпалы и на глазок замерял зазоры между рельсами. Потом оценивал мачты. Большей частью они были деревянными и в принципе уцелели. А вот провода здорово провисли, часть и вовсе отсутствует.
«Железная дорога в норме, – прикидывал я, делая пометки в блокноте. – Ремонт не займет много времени. А вот восстановление автодороги – дело хлопотное. А если еще и линии тянуть… Долго и дорого. Впрочем, это не мое дело. Мое дело маленькое – провести разведку и доложить. И вообще – по фигу эти проблемы, со своими бы разобраться…»
Между Ступицино и Уштобером узкая полоска лесопосадок, идущая вдоль железнодорожного пути. Правее – заросшие бурьяном сотни гектаров пахотных земель, левее – небольшое озеро и пара невысоких холмов, господствующих над местностью.
С них поселок Уштобер должен быть виден как на ладони. Наскоро осмотрев пути, я сделал несколько пометок в блокноте, заодно описав состояние опор линий передач, потом оседлал «югор» и покатил к ближнему холму.
Подъем был пологим, мотоцикл легко преодолел его и взлетел на вершину. Здесь была плоская площадка метров десяти в диаметре, заросшая невысокой травкой. В центре углубление, пара камней, поросших мхом.
Поставив мотоцикл, я вытащил бинокль – армейский образец с двадцатикратным увеличением – и направил его на Уштобер.
Этот поселок – почти полная копия Ступицино. Разница одна – здесь жили не выходцы из города, а коренные, деревенские. И дома больше старого стиля, много подсобных строений, огороды, сады. Поселок выстроен в виде вытянутого прямоугольника. В центре широкая дорога, по бокам – в два ряда дома, участки, огороды, сады…
Уштобер был обитаем. Я насчитал с десяток дворов, где мелькали фигуры людей. Кое-где бегали куры, гуси, важно вышагивал по изгороди петух, прыгали возле забора котята. Ну вот и жители нашлись. Уже хорошо…
Я медленно водил биноклем из стороны в сторону, внимательно рассматривая дома, строения, людей. Людей, кстати, мало. Только в двенадцати заметил мужские и женские фигуры. А всего домов больше восьми десятков. Да и жители… Молодых не видно. Зрелых, в силе, мужиков и женщин тоже нет. Как минимум шестьдесят пять – семьдесят.
Разрушений не видно. Дома целы, даже заборы не повалены. Но народ отсюда, понятное дело, слинял, когда запахло порохом. Остались только те, кому ехать некуда, да и незачем. И возраст не тот, и сил мало. Конечно, сюда заскакивали бойцы из военных подразделений и частей каганата, брали продукты, воду, птиц, но стариков не тронули. Знакомая картина – нет смысла убивать тех, кто кормит и поит. Видел уже, знаю…
«Чужих нет. Только старики. Значит ли это, что каганат отсюда совсем ушел или все же наведываются лихие хлопцы? Или как их там – нукеры?.. До железной дороги всего три километра. Может, чуть больше. Если в будущем эти нукеры захотят напакостить республике,