Он предложил ей одно из пирожных, но она с сожалением отказалась.
– Они очень вкусные, конечно, но официантам запрещено принимать угощение от посетителей. К тому же и калории лишние…
Он откусил кусочек и не понял, вкусно или нет. В чем дело? Неужели его так занимает эта простенькая девица, сидящая напротив? Это было очень странно, и он спросил, желая привести в порядок взбунтовавшиеся гормоны:
– А где ваш друг? – надеясь услышать что-нибудь отвечающее его мнению о Хартли – типа «отдыхает после вчерашнего банкета», но ошибся.
– На репетиции. Олбени позвал его на продолжение «Синего цвета», а там роль гораздо больше и сложнее. Макс очень нервничает. Боится, что не справится…
Люка Брэтта совершенно не волновали переживания Макса Хартли, и сочувственная обеспокоенность, явственно звучавшая в голосе собеседницы, ему не понравилась. Откусив еще кусочек пирожного и вновь не почувствовав вкуса, он продолжил расспросы:
– Откуда вы приехали? Говор у вас явно не здешний.
Джейн принялась энергично обмахиваться ладошкой, будто ей внезапно стало очень жарко.
– Эльдорадо.
Люка удивила краткость ответа. Обычно о родине американцы распространяются много и с удовольствием.
– Это в Канзасе, что ли? Как девочка Дороти в «Мудреце из страны Оз» Баума?
Джейн слегка улыбнулась, но улыбка моментально погасла, сменившись неприязненной гримасой.
В голову Люку тотчас закрались нехорошие подозрения. Чем она там занималась, если ей так не хочется не то что говорить, даже вспоминать об этом самом Эльдорадо? Он настойчиво продолжил:
– У вас там родители?
Она отрицательно покачала головой и нехотя проговорила:
– Нет. Там у нас приют. Сиротский. Мы с Максом выросли в приюте.
Люку тут же все стало ясно. Поэтому она так и цепляется за дружка, что, по сути, воспринимает его единственным на весь белый свет родным человеком. Он пристальнее посмотрел на нее. Русые волосы, высокие скулы, голубые глаза, нежная, прозрачная, легко краснеющая кожа. Она очень походила на шведку. Или, нет, больше на славянку – польку или даже русскую. Только у них встречается такой пленительный тип неброской красоты – чем больше на них смотришь, тем больше они тебе нравятся.
– Вы ничего не знаете о своих родителях?
– Нет. Только то, что я была оставлена на крыльце полицейского управления Эльдорадо. Без всяких записок. Мне было месяца три.
Озабоченно взглянув на дверь кондитерской, девушка попыталась встать, но он остановил ее, властно положив руку на плечо.
– Не спешите, никого ведь нет.
– Хозяин