– А кто сказал, что я его в Европу пущу? Поедет в Китай, там тоже культура.
– Старик взбесится, – оскалился Джон.
– Сначала взбесится, – Алексей подался вперед и забрал бутылку. – А потом поймет.
Попов встал и поставил наполовину пустую бутылку в буфет. Джон вздохнул, косясь на буфет, и взял рюмку Эда.
– А где все начальство? – Спросил он.
– Главное начальство уехало в Сиверский, за советом к мудрецу. Второе начальство – домой, в Муром. Первый заместитель на Украине, вопросы с тамошней нечестью решает. Сижу тут один, присматриваю за всем Управлением.
– Ах да, Украина. А я думаю, чего столько чудовищ в аэропорту, – пробормотал Джон.
– Беженцы прибывают, добровольцы на Донбасс улетают, а кто в Крым к родне пока по дешевке – создают работу миграционному отделу.
Наставник нахмурился.
– Справляетесь?
– Конечно. Трудно было первые месяцы, а сейчас все же проще.
– Ну а как вообще-то, Леш?
– Если не считать последних событий, то в целом как всегда. Немного суматохи, но спокойно.
– А как там Алёнка?
– Хорошо Алёнка…
Алексей рассказал какую-то малопонятную историю, и они с Джоном задорно над ней посмеялись. К дальнейшему разговору Эд потерял всякий интерес, ведь начался обязательный ритуал Джона, который он начинал при всяких встречах со старыми знакомыми – воспоминания. Обычные человеческие воспоминания, истории о чем-то, расспросы об общих друзьях, новости за время, что друзья не виделись.
Эд откинулся на спинку кресла и начал разглядывать кабинет. На стене, справа от стола Алексея, висел портрет – молодая девушка в просторном узорчатом платье босиком. По настоянию Джона, Эд прочитал несколько книг о славянской культуре перед отъездом, и припомнил, что это платье называется «сарафан». Волосы собраны в косу и перетянуты лентой, а на плече она держала коромысло с ведрами. «Наверное, Алёна» – подумал Эд, переводя взгляд на шкафы. В них красовались корешки старинных книг и почти на каждой выведены золотистые буквы на непонятном языке похожем на русский, но Эд не смог прочитать. На одной из полок поблескивал обломок, кажется, коры, в который будто впаяли четыре большие черные чешуйки. Видимо это останки от какого-то змея-мифа, решил Эд.
– Эдуард, – раздался голос наставника.
– А? – Эд повернулся.
– Б, – оскалился Джон.
Эд опешил. И что это значит?
– Я спросил тебя, Эдуард, – улыбаясь, сказал Попов.
– Отвлекся, прошу прощения.
– Скажи, как тебе наши условия? Как ароматы?
– Очень… – Эд задумался, – Кружащие.
– И все?
– Вам честно или кратко? – Алексей сделал жест, чтобы Эд говорил открыто. – У вас целый этаж откормленных кровососов. Я знаю запах дохлого отребья, я натаскан на них. Но здесь даже они пахнут по-другому. Вот честный ответ – я словно из океана дерьма попал в океан с виски. И не знаю, что хуже, захлебнуться от первого, или упиться