– Обстоятельства, к сожалению, складываются сегодня не в мою пользу, – произнес на прощание поэт, после чего нырнул в толпу ждущих его людей, ибо на каждый концерт он приходил со свитой различных помощников.
– Говоришь, семейное дело? Но у тебя же формально нет семьи… – задумалась Анфиса, глядя в спину Валентину. – Что же ты скрываешь от всех?
Валентин жил буквально в двух кварталах от Тегилы, потому вместе со свитой добирался до дома – типичной пятиэтажной кирпичной постройки – пешком. Всю дорогу он непривычно молчал, и окружающие его помощники прекрасно знали, что ожидает этим вечером их начальника, но ничего не могли сделать – Брайтсон был непреклонен в своих решениях.
Остановившись возле двора своего дома, поэт осмотрел свою свиту, нашел глазами невысокую девушку с множеством косичек и спросил ее:
– Ты поставила защитный пузырь?
– Так точно. Но учтите, что его работы хватит максимум на полчаса.
– Я справлюсь куда за меньшее время. Спасибо, Ли́са, – поблагодарил парень.
Один из представителей свиты протянул Валентину что-то очень длинное и узкое, завернутое в ткань и связанное легким узлом. Брайтсон потянул за узел, и ткань обнажила спрятанную в ножны анта́гу – восточный обоюдоострый меч.
– Уроки фехтования помните?
– Думаю, что не забыл, – ответил поэт, схватив оружие. – Жители эвакуированы?
– Весь ближайший квартал, – раздался ответ.
– Отлично. Никто, кроме меня, не должен пострадать сегодня вечером.
– Почему именно Вы туда лезете? – удивилась Лиса. – Необязательно быть в этом случае настолько честным…
– Есть вещи, которые мужчина должен сделать сам и только сам, – возразил Валентин. – Эта вещь – одна из них.
– Да благословит Вас Бог! – воскликнула вся свита, перекрестив Валентина.
– Да поможет мне Бог, – перекрестился и сам Валентин, после чего прошел через защитный, невидимый человеческому глазу пузырь в родной двор. Парень медленно прошел к его условной середине, обнажил меч, бросив ножны рядом, после чего воскликнул:
– Я знаю, что ты уже здесь! Выходи – я готов!
– Как скажешь… – раздался измененный странными помехами голос, и Валентин обернулся.
Перед ним встал некто, практически полностью одетый в доспехи – исключением стал черный, совсем не боевой шлем, который явно от ударов холодным оружием никак не защищал, но зато скрывал лицо благодаря непрозрачному стеклянному забралу. Оружием воина ожидаемо была антага.
Валентин разочарованно спросил:
– Ты ведь не Каду́рин, так ведь?
Ответа не последовало.
– Так я и знал – он не способен явиться не дуэль, прислал вместо себя наемника…
– Я предпочитаю, чтобы меня называли крови́ром, – возразил наемник.
– Да мне плевать, – заявил Валентин, направив меч острием в сторону противника. – Пора закончить эту дуэль.
«Воин», поняв, что формальности наконец-то закончились, напал