Я бросился под стол, и вовремя. Несколько подкожных трешек, подталкивая друг дружку, наползали на рампу, а одна со стайкой «рваных», словно с утятами, пересекла заднюю часть сцены, норовя ускользнуть за кулисы.
После этого нервного случая никто не выказывал неудовольствия тем, что приходилось изредка прерываться для приема денег. Напротив, слушатели сами напряженно затихали, а чаще подсказывали, как надо действовать, чтобы избежать новой оплошности. В особенности их подсказки пригодились, когда все карманы пиджака и брюк были туго набиты и я растерялся, не зная, куда девать поступающие деньги.
– Давайте у вахтера возьмем наволочку, – услужливо предложили из зала.
– Наволочка – неплохо, но уж больно заметно с нею показываться на людях, – низким, придавливающим басом рассудительно возразил Маяковский.
Он стоял на сцене рядом со мной и воочию видел – надо что-то делать, неровен час, подкожные деньги сами начнут вылезать из карманов.
– Тогда за пазуху.
Видя, что я почему-то не решаюсь, меня стали подбадривать из зала:
– А что, за пазуху – лучше всего… Пиджаком прижмется, и никто не догадается…
– А на манжеты рубашки надо лигатуры наложить, – заботливо посоветовал друг старосты, мой Николай Алексеевич.
Специальный термин, означающий нить перевязки кровеносных сосудов, озадачил не только меня. Слушатели заинтересовались:
– Это что такое – лигатура?
К вящему удовольствию Николая Алексеевича, попутно выяснилось, что он, в недавнем прошлом ветеринарный фельдшер, выхолащивая кабанчиков, наложил столько лигатур за свою жизнь, что просто не счесть.
Словом, у Николая Алексеевича нашелся клубочек шелковых ниток, и мне на манжеты и на всякий случай на носки, в кои были заправлены брюки, он действительно мастерски наложил свои лигатуры. Удивительно, но в его лигатурах, точнее, в рисунке нити подготавливаемого узла весьма четко просматривались буквы «Н» и «А». Николай Алексеевич (на всякий случай) и галстук мне подтянул.
– Пуговица – отлетит, а галстук – удержит, – прозорливо объяснил он свое действо.
Я возвращался домой, окруженный вниманием и почетом. Меня провожали на автобусную остановку едва ли не все литобъединенцы. Мы условились, что следующее заседание проведем в последнюю среду месяца, двадцать восьмого августа. Но засиживаться, как нынче, не будем, проголосуем конкурсные названия – и по домам. Двадцать восьмого августа большой церковный праздник – Успение Пресвятой Владычицы нашей Богородицы, и многие из моих слушателей изъявили желание побыть в такой вечер дома, в кругу семьи, среди внуков.
Я не возражал, настроение было отличным, мне и самому теперь хотелось побольше и подольше побыть дома, с Розочкой.
Глава 6
В