Дядечка смиренно засопел.
КЗ кивнул Сяве, прощаясь, и двинулся к запасному выходу. Через пять минут они уже катили в Орехово-Борисово, где в огромном, двадцатиподъездном, десятиэтажном, доме у КЗ была так называемая деловая квартира. Когда они сворачивали с Каширки, дядечка, всю дорогу смущенно поглядывавший на КЗ, неловко поерзал, кашлянул и, запинаясь, выдал почти нормальную фразу:
– Не позволите ли поинтересоваться, почему у вас такое странное прозвище?
– Какое? – невинно переспросил КЗ.
– Ну, э-э-э… с вашего позволения, Наталья Петровна, при всем моем глубоком к ней уважении, порекомендовала мне именовать вас при обращении как, прошу прощения, КЗ.
Закончив тираду, дядечка густо покраснел.
– А, это… – КЗ фыркнул. – Эта кликуха еще с детского дома. Я всегда был самый тщедушный, а у нас слабых давят. Так что когда меня тасовали по разным домам, то со мной всегда приключались странные истории. Ну, новичков всегда испытывают, а с меня начинать казалось легче всего. Но, как мне потом объяснили, у меня с психикой не в порядке. Если меня довести, я зверею. Когда мне было одиннадцать лет, меня один гаденыш попытался на понт взять, перо вытащил и сунул под нос, так, когда меня от него оторвали, это перо торчало у меня в брюшине, а у него было два перелома и сотрясение мозга. – КЗ повернулся, посмотрел на своего ошарашенного пассажира и, хмыкнув, закончил: – Да вы не бойтесь, я обычно спокойный. Меня ведь сначала Зверенышем прозвали. Но если меня не заводить, то я нормальный. А взрываюсь, только если сильно допекут. Ну, в общем, Короткое Замыкание, ясно?
Дядечка промолчал. Но когда они уже остановились и КЗ вырубил двигатель и открыл дверцу, ответил неожиданно кратко, без своих обычных выкрутасов:
– Ясно.
2
Весь день КЗ мотался по городу: в налоговую, на санэпидстанцию, потом заскочил на рынок с экспедитором выбрать продуктов. По пути между делом забежал в пару неприметных контор навести кое-какие справки, после чего часа полтора пребывал в паршивом настроении, а вечерком позвонил Сашке. С Сашкой он познакомился давно. Мама Таня, как они называли свою воспитательницу, дай бог ей здоровья и долголетия, после очередной скандальной драки убедила «индюка», которого райком перебросил с банно-прачечного комбината на укрепление народного образования, что необходимо научить мальчика контролировать свои создающие столько проблем наклонности. И привела Ивана в секцию к Петровичу. Сашка занимался там уже полгода, обладал бешеным самолюбием, а потому был первым номером по всем статьям. Он олицетворял все, чего не было у КЗ. У Сашки были любящие мать и отец, он учился в нормальной школе, имел красивую одежду, классную подружку, деньги на карманные расходы и был всеобщим любимцем. Неудивительно, что КЗ возненавидел его всей душой. В первой же схватке КЗ налетел на этого «слюнявого» со всем своим пылом, но с удивлением обнаружил, что «маменькин сынок» не распустил нюни, а, упрямо набычив голову, отбивает его остервенелые