Это особенно сказалось в деле Гилевича.
Началось оно так.
«Господин начальник, там какой-то студент желает вас видеть по делу, но, смею доложить, он сильно выпивши», – докладывал мне дежурный надзиратель в моем служебном кабинете в Москве, на Малом Гнездиковском переулке.
«Ладно! зовите!..»
Через минуту в комнату вошел студент. Неуверенным шагом он приблизился к письменному столу и тотчас же схватился руками за спинку кожаного кресла. Это был здоровый малый, в довольно потрепанной студенческой форме, с раскрасневшимся лицом и с всклокоченными волосами. Он уставился на меня помутневшими глазами и улыбался пьяной улыбкой.
– Что вам угодно? – спросил я.
– Извините, господин начальник, я пьян, и в этом не может быть ни малейшего сомнения, – отвечал студент, – позвольте по этому случаю сесть?…
И, не ожидая приглашения, он плюхнулся в кресло.
– Что вам от меня нужно? – спросил я.
– И все… и ничего!
– Может быть, вы сначала выспитесь?
– Jamais! Я к вам по срочному делу.
– Говорите.
– Видите ли, господин начальник, я просто не знаю, как и приступить к рассказу, до того мое дело странно и необычно.
– Ну, ну, раскачивайтесь скорее: мне время дорого.
Студент икнул и принялся полузаплетающимся языком рассказывать:
– Прочел я как-то в газете, что требуется на два месяца молодой человек для исполнения секретарских обязанностей за хорошее вознаграждение. Прекрасно и даже очень хорошо! Я отправился по указанному адресу. Меня принял господин весьма приличного вида и, поговорив со мной минут десять, нанял меня, предложив сто рублей в месяц. Сначала все шло хорошо, но затем многое в его поведении мне стало казаться странным. Он как-то подолгу всматривался в меня, словно изучая мою внешность. Однажды же, поехав со мной в баню, он особенно внимательно разглядывал мое тело, а затем, самодовольно потерев руки, чуть слышно прошептал: «Прекрасное, чистое тело, никаких родимых пятен и примет…»
– Да-с, господин начальник, никаких пятен и примет, т. е. rien, не правда ли, удивительно?
Через несколько дней мы поехали с ним в Киев, остановились в приличной гостинице в одном номере.
Весь день мы бегали по городу по разным делам и покупкам, и когда к вечеру вернулись в гостиницу, то я, устав, пожелал отдохнуть.
Разделся и лег. Патрон мой сел было писать письмо, а затем говорит мне вдруг:
«Примерьте, пожалуйста, мой пиджак, и если он вам впору, то я охотно его вам презентую».
Я