Я пришла домой пораньше, ощущая себя то святой Тамарой, то Зоей и Александрой Космодемьянской вместе. Я приготовила еды. Не могу сказать, чтобы очень вкусной, так как делала ее чуть ли не впервые в жизни. И дать какое-либо определенное название блюду, вышедшему из-под моих рук, например «мясо в кляре» или «макароны по-флотски», я не могла. Просто Еда. Ужин из съедобных изначально продуктов. Но эту самую Еду я готовила около двух часов, напрягая свой высокообразованный мозг.
– Надо же, чем это пахнет? – спросил Павел, когда зашел.
– Угадай, – дернул черт спросить меня.
– Ты что, выводила тараканов? – предположил он.
– Это ужин. Я приготовила ужин, – огорченно сказала я. И добавила, – и тебе его придется съесть. Ха-ха.
– Смешно. Ну, давай попробуем. – Он осторожно принюхался к содержимому тарелки. – А что это?
– Еда, – заверила его я. Мне было любопытно. Он откусил кусочек. Потом еще. Потом нацепил на лицо выражение счастья и блаженства. Я расслабилась. Ну не может быть плохим мужчина, который так переносит неприятности.
– Я решила, что ты прав насчет денег. Мы должны вместе решать, на что их тратить. Ты ведь не виноват, что я пока зарабатываю больше тебя.
– Ну, слава Богу, значит, ты все-таки любишь меня, – нелогично сделал вывод он. Я кивнула, и мы провели по-настоящему прекрасный вечер. Выбросили Еду, сварили пельмени и долго болтали, целовались и занимались любовью. Мы мечтали о пикниках в подмосковном лесу, о совместных путешествиях по миру, о морских круизах, где под шум мягких соленых волн мы будем засыпать, сплетая руки. Мы мечтали о детях.
Через пару дней идиллия кончилась. Я отвозила Пашу на работу. С тех пор, как его супруга наговорила мне гадостей и отобрала у него машину, я все чаще по утрам подвозила его до метро, а потом и до работы. Это выходило само собой. В самом деле, глупо было бы ему переться по пробкам в автобусах до метро и толкаться там по переходам. Я делала небольшой крюк и забрасывала его к офису этих самых кондиционеров. Иногда он просил забрать его и вечером, но в основном я не могла. Или могла, но говорила, что не могла. Мне не хватало этих часов, когда я в одиночестве среди кучи железа, набитого людьми могла подумать обо всем, или могла просто в голос подпевать рок-звездам на радио Максимум. Я очень любила ездить одна, как оказалось. И вообще, мне не хватало этой пресловутой личной зоны, пространства, в котором можно побыть с самой собой. Паша почему-то старался заполнить собой любую мою свободную минуту. Он даже в ванну ко мне вламывался через пять минут после того, как я туда заходила. Он садился на краешек ванны и смотрел на меня, разговаривал со мной. Иногда по ночам я ждала, пока он уснет и тихонько выбиралась на кухню, где долго в одиночестве пила чай и смотрела в окно.
– Что ты тут делаешь одна? Иди ко мне, – командовал он, если просыпался и обнаруживал, что меня нет.
Так