– Да, знаю её. С ней ещё несколько человек пришли, родственники.
– Она блудница, с эллинами жила. Они богатые, дарили ей много чего и божков своих. Она назорея одним из них почитала, пока он не выгнал из неё эту мерзость эллинскую. Теперь вот присмирела, ходит за ним везде.
Еремия подошёл позже других и пока стоял молча. Это была его любимая тема последнее время-обсуждать дела назорея. Поняв, о чём речь, он присоединился к разговору:
– Таких к нему часто приводят. Это они у эллинов научились.
– Говорят, они едят что-то, чтобы дух в них входил, потом падают на землю и трясутся. А некоторые скачут с бубнами и потом лежат как мёртвые. Получают, будто бы, откровения от своих богов. И на могилах спят, чтобы мёртвые им открыли будущее.
– Ага. Я тут видел одного, – поддержал Еремию ещё один местный, вышедший из синагоги. – Его привели аж из Кесарии. Он часто впадает в трясучку. Его подвели к Иисусу, так он задергался так, будто назорей его главное божество. Пока Иисус не приказал ему умолкнуть, всё кричал: «Сын божий, сын божий».
– Для них всё, кто творит чудеса, либо боги, сошедшие с небес на землю, либо сыны божии.
Кружок беседовавших увеличился, но говорили больше Анания с Еремией, остальные вставляли реплики. Солнце припекало, начали расходиться. Анания и Еремия жили рядом и пошли вместе, продолжая разговор:
– Вот и говорят, что он силой дьявола исцеляет. А нет разве? – Анании хотелось подзадорить собеседника.
– Ты что? Знаешь, что он бесноватым отвечает, когда они падают перед ним?
Еремия изогнулся и проблеял мерзким голосом, подражая бесноватым: святый божий, святый божий.
– Ну?
– Я, говорит, сын человеческий. Это чтобы никто не подумал, что он согласен с ними. Его фарисеи обвиняли: мол, ты заодно с одержимыми. Но потом замолкли. Все уж знают, что для Иисуса нет Бога, кроме Бога Авраама. Он называет его Отцом нашим небесным.
Анания остановился:
– А почему так называет? Мы – рабы Божии, а не дети. Сыны Божии – это ангелы.
– А ещё Соломон или Давид… Про них сказано, что Бог им Отец. И… кажется, до потопа потомков Сифа звали сыновьями Божьими, – Еремей явно помнил Писание лучше соседа.
– Э-э, – только и смог сказать Анания.
– А ты помнишь, у нас книжник был из Иерусалима. Он приходил послушать Иисуса. Как же его звали, забыл…
– Иосиф, кажется. А что?
– Да, Иосиф. Я спрашивал у него про это. Он всю Тору и пророков знает. И знаешь, что он мне ответил?
– И что?
– Он мне из пророка Малахии прочёл. Сейчас вспомню… я специально заучил, слушай: Не один ли у всех нас Отец? Не один ли Бог сотворил нас? Почему же мы вероломно поступаем друг против друга, нарушая тем завет отцов наших? Так вот, Анания: Бог – Отец всем нам.
– Значит, Иисус говорит как пророк? Так он пророк?
– Ну, да. Напоминает то, что мы стали забывать. Бог – Отец наш.
Помолчали.