Смекнув, что пора самой позаботиться о себе, кобыла сделала свечку, оборвав тонкий повод, развернулась и лихо заехала мулаиду в бок обеими задними ногами. Блеснули шипы на легких подковах, нападающий утробно охнул.
Оскорбленный в лучших чувствах верблюд попятился, фыркая, сопя и мелко тряся головой – точь-в-точь подвыпивший и обнаглевший стражник, попытавшийся пристать к дворянке и получивший высокомерный отказ. Доказывая свое решение, золотистая кобылица злобно оскалилась и вызывающе топнула передней ногой.
– Так его! – проорали из успевшей собраться вокруг толпы. – Поддай еще разок!
– Что, говоришь, налито в этой скляночке? – задушевно осведомился Мейгелен. – Кстати, там, где ты ее раздобыл, не найдется второй такой же?
– Моя лошадь! – возмущенно охнул человек, появившийся на пороге таверны. – Эй, немедленно отгоните эту грязную тварь от моей лошади!
Ши, узнав голос, беспокойно заерзал. Такой оборот событий его никак не устраивал. Скажите на милость, почему из тысячи шадизарских таверн этому типу понадобилось явиться именно сюда? И, само собой, поблизости маячит его верная тень, не слишком жалующая некоего Ши Шелама.
– Ой-ей, – процедил Мейгелен, тоже заметив новых действующих лиц. – Это почтеннейший Назирхат и Кодо Гроза Должников, если мне не изменяет зрение? В таком случае пора сматываться. Мне бы не хотелось очутиться в шкуре виноватого.
– Не тебе одному, – Ши отступил на шаг, потом другой, юркнул за выступ дома. – Они в жизни не станут разбираться, кто прав, кто виноват, – он не удержался и гнусно хмыкнул: – Бедная лошадка.
– Может, она впервые в жизни счастлива, – серьезно возразил Мейгелен. – Ты только глянь!
Верблюд, сообразив, что грубые наскоки ни к чему не приведут, сменил тактику и начал оттеснять столь поразившую его скудное звериное воображение кобылу в угол двора. Та заметалась, ища пути к бегству. Ей не хватало места, чтобы повернуться и снова лягнуть нахала, а на ее укусы он не обращал внимания. Назирхат уль-Вади яростно орал на хозяина верблюда, диковатого вида туранца, требуя прикончить паршивую скотину. В ответ неслись проклятия злым духам, вселившихся в несравненное животное. Кодо, убедившись, что его подчиненные ни к чему не способны, разумно предпочел не связываться с обезумевшим зверем, а подождать.
Буланая лошадь, угодившая в ловушку, тоскливо заржала. Косматый мулаид, от которого за добрый десяток шагов несло острым мускусным запахом, прижал ее в углу между стеной таверны и коновязью, и попытался взгромоздиться сверху. Разгневанная кобылица отпихнула его. Черный верблюд оскорбле