Маше понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить: она каким-то образом всё-таки подняла тревогу. Или прошло уже много времени? Нет, тогда её саму точно бы уже нашли…
– Шеф… Но как…
Голос не слушался.
– Ты очень громко думала, – голос Сергея в наушнике помог взять себя в руки.
– Я там нужна?
– Хватай запасную аптечку и давай в берлогу.
«Берлогой» называли снятую Элом квартиру, где он устроился со всей своей электроникой. До неё было всего два квартала, но Маша завозилась: сначала не могла найти аптечку, хотя та лежала на виду, потом долго решала, брать флаер или бежать ногами… Неспособность сосредоточиться, прямое следствие ментального шока. Только легче от понимания не становилось, наоборот – рассудок упрямо оправдывался, циклился на собственном состоянии и продолжал прокрастинировать вместо того, чтобы шевелить ногами и мыслями.
Когда она наконец-то влетела в берлогу, все уже были там. Андрей лежал на койке, Эл хлопотал над ним, но первым, кого увидела Маша, был Сергей. Стоял рядом с кушеткой, не мешая Элу, но внимательно следя за его действиями.
– Жив? – Маша не глядя сунула аптечку кому-то в руку и кинулась к Андрею. – Простите, это я виновата…
– Маша, он жив, всё хорошо, ты всё сделала правильно. И ствол убери.
Маша только сейчас обнаружила, что держит ПТ. Она что, так с оружием в руке и бежала эти два квартала? То-то народ перед ней расступался!
– Да, конечно, сейчас…
Она рефлекторно попыталась сунуть пистолет в кобуру, почему-то не попала, потом сообразила, что оставила её в гостинице, и просто положила ПТ на стол. Главное, не думать, просто делать – делать то, что надо, и руки перестанут трястись, и она сможет помочь товарищу…
– Сколько он без сознания?
– Уже минут пять-шесть.
– Травма?
– Вроде нет…
– «Вроде» или «нет»? – странная смесь паники и уверенности заставила её повысить голос на Гуся. Который, между прочим, был заметно её старше. – Надо шею зафиксировать. Если его ударили по голове…
– Нет признаков ЧМТ. Кома непонятного генеза. И всё. Но мозг жив, – Эл кивнул на экран биомонитора, к которому уже подключил Андрея, но протянул Маше шейный иммобилизатор.
– Кома… Да, похоже, я уже пыталась его «почувствовать», – она наклонилась над товарищем, где-то в глубине души понимая, что это лишнее, что никакой травмы нет и причина в чём-то другом. Маша упрямо мотнула головой:
– Так, сейчас я зафиксирую, потом его надо положить на бок… – и замерла: рука, заводившая шину, почувствовала что-то не то. Маша осторожно повернула голову Андрея и ахнула.
– Что?
– Имплантат…
Кожа за ухом вздулась огромным жёлто-белёсым волдырём, обрамлённым покрасневшей кожей. Машу замутило, а потом чуть не вывернуло, когда Гусь начал из баллончика напылять на руки Эла хирургические перчатки: запах был не резкий, но невероятно