– Попался, гад! – послышалось справа.
Я оглянулся и увидел пухлогубого, с насупленными бровями мальчишку. Ростом он был с меня, только плотнее и шире в плечах.
– Вот пойдем теперь! Вот пойдем теперь! – сказал другой мальчишка, поменьше меня. Стриженная под машинку голова его была в нескольких местах намазана зеленкой.
Я, конечно, стал вырываться, говорить: «Пустите, что я вам такого сделал», но тут появились еще двое ребят, и все четверо поволокли меня куда-то по немощеной улочке мимо деревянных домиков с тесными палисадниками под окнами.
Скоро мы прибыли в закоулок между глухими бревенчатыми стенами. Он упирался в тесовые ворота с открытой калиткой. Здесь стояли ко́злы для пилки дров и лежала куча толстых сосновых плах. Не меньше дюжины мальчишек и девчонок сидели на плахах или вертелись возле них.
– Бармалей! Еще привели! – сообщил мальчишка с зеленкой на голове.
– Во-о! Ура-а! Попался! – закричали ребята и окружили меня. – Бармалей! Давай! Еще один попался!
Кто-то обхватил меня за шею, кто-то пытался вскочить на меня верхом… Я согнулся и поэтому не сразу разглядел Бармалея. Сначала я увидел смуглые босые ноги, свисавшие с ко́зел, потом коричневые вельветовые штаны с манжетами под коленками, потом грязную желтую майку, наконец, худенькие плечи и само лицо Бармалея. Не знаю, какой он был национальности, только он сильно походил на цыганенка. Нос у него был большой и острый, рот тоже большой, черные глаза совсем огромные, а волосы густые, прямые, торчащие во все стороны.
Он подался вперед, держась руками за перекладину ко́зел, на которых сидел, и вытаращил на меня свои глазищи.
– Ты чего это, а? – прокричал он резким, как у грача, голосом и страшно оскалил зубы.
– Ой! – испуганно пискнула какая-то девчонка, а кто-то боязливо хихикнул.
Бармалей спрыгнул с козел и стал передо мной, упершись кулаками в бока.
– Ты что наделал, а? Говори!
Чувствуя, что мне все равно ничего не поможет, я забормотал:
– А что я сделал? Я ничего не сделал… Я просто шел… Ну, шел и… ничего не делал…
– Ага-а! – протянул Бармалей таким тоном, словно я сознался в страшном преступлении. – Ты, значит, шел, да? Ты, значит, шел, да? Вот теперь мы тебе покажем, как ходить! Вот теперь ты будешь знать, как ходить! – Он повернулся к мальчишке с зеленкой на голове и приказал: – Борька!.. Погляди!
Борька добежал до угла и выглянул из нашего закоулка на улицу.
– Нельзя, –