Многие учатся маскировать их внешние проявления за показной бравадой, чтоб затем так и жить всю жизнь, хорохорясь и пряча страхи глубоко в душе. Другие же ведут себя осторожно, как полевые суслики, и стараются поменьше высовываться и избегать острых ситуаций, а если избежать не удается, «прогибаются» и терпят, смиряются, год за годом копя в себе токсичный негатив. А есть и такие, которые умудряются превращать свои детские разочарования в творческую силу. Такой способ психологи называют сублимацией. Вы ведь слышали о феномене Илона Маска? А знаете, что на самом деле этот человек стал суперуспешным в том числе и ради того, чтобы насолить школьным обидчикам?
Отчасти к последним – сублиматорам – правда, далеко не в такой степени, как Маск, – относился и я, хотя тогда еще этого не понимал и не догадывался, что как раз в этом заключалась моя большая удача. Я категорически не хотел мириться со своими страхами и поражениями.
Это недовольство я трансформировал в поиски знаний и навыков. Я упрямо пытался разобраться в себе, найти общий язык с окружающим миром, утвердиться среди равных, доказать состоятельность. Не для того, чтобы побеждать и властвовать. И не для того, чтобы хвастаться крутостью. Моя конечная цель была куда практичнее: я стремился к элементарному душевному комфорту – состоянию, в котором, как я планировал, должна будет пройти основная часть моей увлекательной, творческой жизни.
Словом, я считал так: комфорт для психики – это как моторное масло для двигателя; если его будет недостаточно, быстро наступит износ. И вокруг себя я видел множество подтверждений этому.
Чтобы побороть неуверенность, я решил окрепнуть физически и стал ходить в спортзал. Вы уже знаете, что я был неплохо промотивирован, так что тренировался так упорно, как только мог. Рядом пыхтели другие подростки, и наверняка у них были те же мотивы. Глядя на них, я старался изо всех сил, глубоко веря в то, что уважение окружающих достигается исключительно тяжким трудом. Как же я был наивен!
Спустя несколько месяцев изнурительных занятий на турнике и с гантелями мои мышцы заметно окрепли и даже слегка увеличились в объеме. Это отразилось на походке, осанке и поведении: внешне, как мне казалось, я и вправду стал вести себя более дерзко.
Тем не менее, было очевидно, что внутреннее состояние изменилось не так значительно, как хотелось бы. Меня не покидало чувство, что привычные страхи по-прежнему неотвязно бредут по пятам. Моя страстная влюбленность до сих пор оставалась тайной за семью печатями, а тот здоровяк-десятиклассник продолжал видеть во мне удобную мишень для издевок. Короче говоря, мне нужны были по-настоящему кардинальные решения.
Одним из мест, где я искал ответы на свои подростковые вопросы, была, как я уже писал выше, городская