– Что же это за таблетки?
– Они и сейчас у меня с собой. Я наняла маленькую фармацевтическую фабрику, точнее пару ее работников, которые подписав согласие о строгом неразглашении рецептуры, под угрозой огромных штрафов, согласились наладить для меня маленькое подпольное производство. Естественно, им я тоже позволяла использовать препарат, но только, если они сами того пожелают. Также я наложила вето на любое распространение касательно этого производства и препаратов.
– Каков состав? – напрямую поинтересовалась Чейз.
– Я не химик и не фармаколог. Не знаю. Рецепт я получила от врача, там было все подробно расписано.
– Сейчас эта компания функционирует?
– Да, несмотря на кризис и войну, они все еще при деле, только уже работают непосредственно в «Золотом блюдце». Я выделила им помещение под лабораторию и цех.
– Вы дадите мне доступ туда?
– Как я и сказала, если это сможет помочь страждущим, я готова раскрыть секрет. В конце концов, если все в столице погибнут, то кто будет посещать мое заведение? – Кейра расхохоталась бархатистым сексуальным смехом, ласкающим слух. – Вот, – она достала из сумочки лист бумаги. – Есть ручка? – Ванесса дала ей перо. – Я напишу тебе пропуск с собственной печатью. – Кейра достала из сумочки приспособление и маркировала записку, превратив ее в документ. – С этим ты попадешь на производство.
Доктор Чейз вышла из палаты и уже направлялась к выходу из отделения, когда ее встретил один из врачей, вид у него был скорбный и угнетенный:
– Ванесса, Гарланд Хилл скончался.
Она не помнила, что происходило дальше. Все как в тумане, ватные ноги подкосились. Либо врач потеряла сознание, либо просто так ослабла от этой новости, что находилась в пограничном состоянии между бодрствованием и кататонией.
Придя хоть немного в себя, она огляделась по сторонам, сидя на мягком диване и обдуваемая ветром от веера, которым ее обмахивал гонец, принесший дурную весть. Расспрашивать о деталях произошедшего не было никакого смысла. Ванесса понимала, что вакцина не сработала, а вместо этого медленно убила ее наставника, куратора, ее единственного друга.
– Его кремируют через полчаса, – сказал врач, сообщивший о смерти. – Вы пойдете проститься?
Ванесса отрицательно помотала головой.
«Зачем? Разве у меня есть время на сантименты? Нет, не в этот суровый час». Вот что действительно было у Ванессы, так это надежда, надежда