Мое внимание было полностью приковано к шаньсэню. Его зрачки сузились, тигриная шкура на плаще начала покрывать всю кожу, а ногти превратились в длинные и острые когти.
Амулет, который я заметила чуть ранее, ныне висел на его груди; на вырезанной из камня звериной морде постепенно расцветало темное пятно, как чернила, растекающиеся по картине.
От амулета поднялись завитки белого дыма, и шаньсэнь втянул их носом. Когда я посмотрела на него в следующую секунду, он уже не был человеком.
Он стал демоном – тигром с белоснежной, как кость, шкурой и блестящими черными глазами. Мгновение, и шаньсэнь прыгнул на императора Ханюцзиня.
Глава 7
Он перемещался с невероятной скоростью – быстрее, чем способен уловить человеческий глаз, – и каждое его движение было смертельным и тщательно рассчитанным. Куда бы он ни направился, там сразу поднималась буря крови и смерти.
Палочки ударились о фарфоровые пиалы, чашки разбились о пол. Мебель трещала – или это звук ломающихся костей? Я не могла разобрать. Мир передо мной то расплывался, то становился четким, от алых вспышек вращающихся фонариков болели глаза.
Мне стоило бы убежать, но я не могла. Я вообще ничего не могла сделать, кроме как смотреть в черные, как зола, глаза шаньсэня, с содроганием понимая, что однажды мои собственные будут выглядеть такими же пустыми. Такими же бездушными.
В мою сторону полетела тарелка с рыбой, приготовленной на пару, и, пригнувшись, я спряталась под банкетным столом.
Там уже сидели трое слуг – их зубы стучали, шеи блестели от пота. Они прикрывали друг другу уши, чтобы заглушить крики гостей, и молились о том, чтобы выжить.
С каждой минутой воздух все больше насыщался едким запахом соли и железа, сдавливая мое горло до тех пор, пока меня не затошнило. Я пыталась сосредоточиться на разлетающейся во все стороны еде вместо падающих трупов. Их было слишком много, чтобы сосчитать.
Рядом со мной упал министр, чей ярко-синий халат был разорван на торсе. Слуги в ужасе отпрянули, но я утянула министра под стол для защиты.
На его шелковом одеянии расцветала темная кровь, окрашивая в багряный золотые пуговицы и пятная нефритовые амулеты на поясе, которые носили многие министры. Они верили, что нефрит защитит их от болезней и неудачи.
Я хотела было прижать ладони к ране, чтобы остановить кровотечение, но министр схватил меня за руки. Его губы уже посерели, произнося слова на последнем издыхании. В этот момент я заметила, что моя кожа холоднее, чем его; холоднее, чем смерть.
Министр открыл рот и издал какие-то нечленораздельные звуки.
– П-помогите, – взмолился он. А затем прижал мой рукав к своему лицу, словно магия платья могла воскресить его.
Я осторожно разжала его пальцы, сомкнувшиеся на моем рукаве. Но министр уже перешел в иной мир.
Мое горло сдавило от сожаления, и я закрыла глаза. Когда я начала читать молитву за упокой, стол затрясся, и слуги закричали, что он сейчас развалится.
Я