Тем временем, передовые «Ретвизан», «Рафаил» и «Селафаил», вырвавшись вперед, уже настигали основные силы турок. И если «Ретвизан» с «Рафаилом» наносили удар по концевым турецким кораблям, то капитан 2 ранга Рожнов, стоя на шканцах «Селафаила» уверенно держал на 120-пушечный «Мессудие».
– Правьте злодею под корму! – велел Рожнов своим рулевым. – Покажем капудан-паше, почем у нас рупь с полтиной!
Сзади в гудении тугих парусов его нагонял флагманский «Твердый». В восемнадцать с четвертью пополудни грянул, наконец-то, первый полновесный залп. То разрядил свои пушки в корму вице- адмиральского турецкого корабля «Ретвизан». Над кораблем трепетал контр-адмиральский флаг Грейга. Алексей Самуилович, как всегда немногословный и хладнокровный, спокойно отдавал команды, прохаживался туда-сюда по шканцам.
– По местам! – кричали, срывая голоса, батарейные офицеры. – Жай! Заряжающие ловко засовывали в разгоряченные стволы пороховые картузы, быстро принимают от подавальщиков ядра. Секунда и черные шары тоже исчезли в пушечных жерлах, затем туда же досылаются в два удара прибойниками и пыжи. Пушки разом накатываются в порты.
– Готово! – кричит прислуга.
– Пальба по порядку номеров! – несется откуда-то сверху сквозь клубы пороховой гари.
Почти одновременно двумя залпами «Ретвизан» умудрился поразить еще и задний мателот. Перерезав линию противника, линкор оказался борт в борт с отставшим турком, которым уже вовсю занимался «Венус». Три продольных залпа в упор почти снесли ему всю верхнюю палубу. Но на войне, как на войне. При очередном залпе внезапно разнесло в клочья пушку в среднем деке. Палуба корабля мгновенно превратилась в братскую могилу.
– Что там на средней? Почему молчат? – кричал прибежавшему старшему офицеру, впервые потерявший свое шотландское хладнокровие, Грейг.
– Там… каша! – был ответ.
На какие-то минуты «Ретвизан» потерял темп стрельбы. Мгновенно его место заступил, идущий следом, «Рафаил». Огненная карусель не прекращалась ни на минуту. Сгребя в сторону остатки человеческих тел, комендоры «Ретвизана» вновь встали к пушкам. Ноги их скользили в еще горячей крови. Теперь, проскочив турецкую линию, линкор стал спускаться к другим турецким кораблям.
– Ничего ребята! – кричал, ободряя своих матросов, бравый лейтенант Володя Рентель (даром, что из баронов остзейских!). – Нам погано, зато туркам в сто крат поганей! Держись, родимыя!
Рядом с «Ретвизаном» «Рафаил» Лукина. Увидев, что на его бывшем корабле что-то случилось, Лукин прокричал в жестяной рупор:
– Алексей Самуилыч! Что там у вас стряслось?
– Пушку в куски рвануло! – крикнули в ответ с «Ретвизана».
– Очухивайтесь, я вас покамест прикрою! – еще раз крикнул в рупор Лукин и, обернувшись, к своему вахтенному лейтенанту, скомандовал:
– Давай лево на борт, будем своих от турок загораживать!
Вспоминает мичман Павел Панафидин: