Догадка Зверева тут же подтвердилась. Корнев схватил Зверева за плечи:
– Паша, может всё это и бред, но это мой единственный шанс поквитаться за Ниночку и ребят! У госбезопасности и без нашего Фишера забот хватает. У них сейчас одни «лесные братья»[3] на уме! Найди его, слышишь! Прошу тебя, найди!
Зверев высвободился из объятий, кивнул и спросил:
– То есть? Если что… – Зверев чиркнул ногтем большого пальца по горлу.
– Я на этом не настаиваю, хотя… Или ты к такому не готов?
– Перестань!
– Мне не важно, кто поймает Фишера, мы или МГБ[4], главное, чтобы Фишер понёс заслуженное наказание!
– Всё ясно! Кто расследует дело?
– Шувалов! Он уже кое-что накопал, но с этого момента расследование должен возглавить ты!
– Тьфу ты! – Зверев покачал головой. – Ты хочешь, чтобы я вырывал кусок мяса из зубов бешеной собаки?
– Ты о чём? – воскликнул Корнев. – Вообще-то Шувалов лучший следователь в Управлении!
– Зануда и брюзга! Этот вечно недовольный индюк всех кроме себя считает идиотами. Этот умник взвоет, когда такого как я поставят ему в начальники. Я же простой опер.
– Хочешь, чтобы я передал это дело другому следователю?
Зверев отмахнулся:
– Оставляй его! Не факт, что с другими мне будет легче. От Витьки я хотя бы знаю что ждать.
Корнев насторожился:
– Ты только это… без своих штучек! Постарайся найти с ним общий язык, ну и… поделикатней всё сделай.
– Деликатность моё второе имя, Стёпа! – рассмеялся Зверев. – Ты же понимаешь!
– Да уж…
– Всё сделаем в лучшем виде!
– Тогда приступай! И ещё раз прошу…
Похлопав подполковника по плечу, Зверев прогундил:
– Не переживай! Если наш «душегуб» вернулся в город, я его найду и сделаю всё в лучшем виде!
Когда Зверев вышел из кабинета, Корнев снова начал шарить по карманам, потом, опомнившись, воскликнул:
– Я на это надеюсь! Знал бы ты, как надеюсь!
Паша Зверев и Стёпа Корнев знали друг друга ещё с малых лет, ведь они оба когда-то были воспитанниками сиротского приюта на Интернациональной. Степан осиротел ещё в седьмом, когда ему стукнуло четыре. Отец Павлика погиб в Первую мировую под Ровно, а в восемнадцатом, когда Паше исполнилось одиннадцать, его мать умерла от тифа. Именно тогда паренёк и попал в казённое учреждение на улице Интернациональной.
С первых же дней пребывания в приюте Пашка Зверев, который в отличие от большинства попавших в эти стены ребят ни от кого не шугался, любил шутить – одним словом, вёл себя дерзко и неподобающе. При этом он не признавал авторитетов и всегда держался особняком. За это трое «старожилов» как-то решили проучить строптивого новичка. Они окружили Пашу на