«У трона Господа стоят другие троны, на которых восседают серафимы и архангелы. Вокруг стоят семь херувимов с факелами в руках. Агнец получает от Бога свиток, скрепленный семью печатями. Когда ломается первая печать, появляется первый из четырех всадников. Он сидит на белой лошади и держит в руках лук и стрелы. Второй сидит на огненно-красной лошади и держит меч в своих руках. Третий, восседающий на черной лошади, держит в руках весы. А четвертый всадник на бледной лошади – это смерть. Он получит власть над четвертью земли».
Тогда я думала, что это он – тот самый всадник на бледном коне. Но кто тогда другие? Возможно, на белой лошади сидит Михаэль, а на черной – Уриэль. Огненно-красный конь бы тоже подошел Люциферу. Кроме того, я уверена в том, что в тексте Люцифера были упомянуты ключи, которые должны были произнести святые слова. В книге отца речи об этом не идет, но он всегда говорил мне, что именно ключи положат начало Апокалипсису. С чего он это взял? Было ли это то самое тайное знание, которым обладает наша семья? Именно поэтому я должна была стать ключом, чтобы все это остановить.
Я внимательно читаю дальше и волнуюсь все больше с каждой минутой. Ответы на мои вопросы прячутся где-то между этих строк. Я лишь должна верно истолковать предложения.
Мои глаза останавливаются на словах «чаши гнева», скользят дальше к высказыванию о том, что на чела ста сорока четырех тысяч человек будут положены печати Бога. Все соберутся. Затрубят трубы, и горы и острова двинутся с мест своих. Описания всех земных ужасов становятся все более диковинными. Речь идет еще и о том, что ангелы должны сразиться с драконом. В христианской мифологии дракон тождественен Люциферу. Версия Откровения передо мной заканчивается словами: «Я послал Ангела Моего засвидетельствовать вам сие в церквах. Я есмь корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя. И Дух и невеста говорят: прииди! И слышавший да скажет прииди! Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром»[5].
Раньше Люцифера называли утренней звездой. Он звался «светоносным». И только со временем его роль изменилась, когда ангел превратился в сатану и абсолютное зло. Как я теперь знаю, виноваты в этом другие архангелы. Они навязали ему эту роль. Хоть он и бессердечный, но точно не злой.
– «И Дух и невеста говорят», – бормочу я. – Невеста.
Разве это возможно? Мое сердце сжимает ледяная рука. Утренняя звезда и его невеста. Так ясно написано, хотя невеста и не упоминается в версии, лежащей у Люцифера в кабинете. Все же, скорее всего, эта невеста играет важную роль. Неужели судьба Стар была предначертана?