От Иерусалима. «Что реку о такой минуте когда подходил ко Гробу Христа! Так я чувствовал, что Гроб – гроб любви и такое чувство в себе имел, что готов всех обласкать и такая любовь к людям, что все люди кажутся святыми, потому что любовь не видит за людьми никаких недостатков. Тут у Гроба видишь духовным сердцем всех людей своих любящих и они дома чувствуют себя отрадно».
Духовный авторитет Распутина рос год от года. Вокруг него в Покровском постепенно сложился небольшой кружок единомышленников из числа друзей и родственников. Они собирались, читали молитвы, пели псалмы и религиозные песни. К моменту появления в Петербурге он уже хорошо знал Священное Писание и мог часами вести беседы на духовные темы.
Само странничество и молитвенное усердие требовали огромного напряжения сил, полного подчинения мирской жизни духовным устремлениям. Казалось, что избрать такую стезю уместней всего, приняв монашество. Однако монахом он не стал. Есть указания на то, что образ жизни монашествующих не казался ему единственно возможным. Бывая в разных обителям, он насмотрелся на нежелательные стороны жизни келейников, она не казалась ему заведомо благочестивой.
И Распутин остался среди обычных людей. Его стали величать «странником», но чаще «старцем». Старец находился вне церковной иерархии и поэтому обозначение его «монахом» совершенно лишено основания. Правда, для иностранных авторов можно сделать снисходительное исключение. Скажем, в английском языке просто нет адекватного синтаксического понятия, по этой причине в англоязычной литературе Распутин и именуется «монахом».
В России же старчество имело давнюю и очень глубокую традицию. Оно являлось православной формой выражения веропреданности и распространилось на огромных просторах Европейской равнины, на Украине, на Урале и в Сибири.
Старец не был ни священником, ни монахом, но пользовался высочайшим моральным авторитетом, так как считалось, что опытом своей жизни он постиг бесценные христианские добродетели.
Поиск высшей правды, стремление к абсолютной истине и Божьему свету были характерны для многих в России, вне зависимости от того, жили они в каменных палатах или в бедных хижинах. Эта тяга была как бы тем магическим кристаллом, через призму которого смотрели на окружающее. Правильно же увидеть себя и мир, научиться истинному, богоугодному «жизнетворчеству» могли в первую очередь те, кто был «Божественной свечой на земле» – старцы. Так мыслила последняя Царица, так понимали высший смысл бытия и многие, многие другие.
О