Можно сказать, что только гениальное предвидение этой политической ситуации со стороны ЦК нашей партии во главе с тов. Сталиным и учёт этой военно-политической ситуации в оперативном отношении со стороны нашего Наркома тов. Ворошилова позволили нам своевременно обеспечить и политическую, и военную устойчивость наших границ на Дальнем Востоке…» (54).
Естественно, что об обстановке на Дальнем Востоке в своём выступлении говорил и Блюхер: «…мы с февраля месяца за очень короткий срок в 2–3 месяца фактически в своей численности увеличились более чем в два раза. Из маленькой армии в 1931 г. мы выросли в очень большую армию. Это потребовало передислокации всех наших частей. Почти нет ни одной части, которая не изменила бы своей дислокации в течение этого периода. Нам приходилось принимать большое количество новых частей на базе старого недостаточного казарменного и жилого фонда. Мы провели целый ряд новых формирований…» (55). Блюхер, конечно, не приводил номера и численность новых стрелковых дивизий и авиационных частей, но и по тому, что было сказано, присутствующие поняли напряжённость обстановки на Дальнем Востоке.
О тяжёлой обстановке сообщил в заключительной речи нарком: «…Ещё во время прошлогоднего пленума Реввоенсовета Союза мы отмечали, что между обстановкой и на западе и, в особенности, на востоке на предстоящий рабочий год предъявляет мало хорошего. Действительность подтвердила наши опасения. В конце прошлого и начале этого года мы находились под прямой угрозой войны против нас. Это обстоятельство наложило отпечаток напряжения на всю жизнь Советского Союза и в особенности на работу в армии и развитие наших вооружённых сил… Всё вышеизложенное заставило нас не только зорко следить за развивающимися на Дальнем Востоке событиями, но и предпринять ряд радикальных мер оборонительного характера. Целой системой политических, хозяйственных и военных мероприятий нашей партией и правительством удалось пока предупредить нависшую войну…» Говорил он и об опубликованном в советской прессе меморандуме генерала Танака, о докладной записке бывшего командующего Квантунской армией генерала Хондзио военному министру от 3 августа 1931 г., в которой говорилось, что: «Прежде чем воевать с США, необходимо стремительно занять важные в стратегическом отношении пункты Китая и Советской России и привести эти государства в такое состояние, чтобы они в короткий срок не могли оправиться». Сообщил он и об одном очень «деликатном» документе, исходившем от лица, весьма близко стоявшего к взаимоотношениям Японии с СССР. В нём через месяц после начала Маньчжурского инцидента говорилось: «Надо развёртывать обстановку в Северной Маньчжурии так, чтобы втянуть СССР в события. Япония и другие государства смогут после этого встать на путь решительных действий». Говорил он и об обстановке на Дальнем Востоке.
«Интервенция в Маньчжурии расценивалась японской военщиной, и не только