Он протянул свой польский паспорт и тут же получил сильный удар в челюсть. Когда он поднялся, выплюнув с кровью несколько зубов, его пинками погнали в соседний полицейский участок и заперли в комнате для задержанных. Его судьба была ясна: захватив в сентябре 1939-го польскую столицу, немцы сразу же создали в ней гетто, куда согнали евреев со всего города и окрестных местечек. Находиться вне гетто без особого разрешения оккупационных властей было запрещено; нарушителям угрожал расстрел. Мужчина хорошо знал это, но в гетто не собирался – это была та же смерть, только чуть отсроченная. Когда немцы вошли в его родную Гура-Кальварию, он бежал в Варшаву – в большом городе легче укрыться. Две недели он прятался в погребе у мясника-поляка, которому хорошо заплатил. Несколько раз выходил на улицу купить сигарет или просто подышать воздухом – и вот нарвался на патруль!
Что же делать? Для обычного человека ситуация выглядела безвыходной, но его способности были далеко не обычными. В мемуарах под названием «О самом себе», написанных много лет спустя, он вспоминал: «Сидя в карцере полицейского участка, я понял: или я уйду сейчас, или я погиб… Я напряг все свои силы и заставил собраться у себя в камере тех полицейских, которые в это время были в помещении участка. Всех, включая начальника и кончая тем, который должен был стоять на часах у выхода. Когда они все, повинуясь моей воле, собрались в камере, я лежавший совершено неподвижно, как мертвый, быстро встал и вышел в коридор. Мгновенно, пока они не опомнились, задвинул засов окованной железом двери. Клетка была надежной, птички не могли вылететь из нее без посторонней помощи».
Позже Вольф Мессинг рассказывал историю иначе: часового, охранявшего выход, он почему-то загипнотизировать не смог и вынужден был прыгнуть из окна второго этажа на булыжную мостовую. Этим будто бы и объяснялась болезнь ног, мучившая его всю жизнь и ставшая в конце концов причиной его смерти. Но эта маленькая неувязка меркнет перед той легендой, что объясняла его арест. В тех же мемуарах он писал: «Еще в 1937 году, выступая в одном из театров Варшавы в присутствии тысяч людей, я предсказал гибель Гитлера, если он повернет на Восток. Об этом моем предсказании Гитлер знал: его в тот же день подхватили все польские газеты – аншлагами на первой полосе». После этого немецкий фюрер будто бы назначил за его голову громадную награду – 200 тысяч марок. Когда немцы заняли Варшаву, они – снова будто бы – расклеили по всему городу плакаты с фотографией Мессинга и объявлением о награде. Гитлер, неравнодушный к мистике любого рода, велел доставить к нему дерзкого предсказателя, чтобы выведать все его тайны – а потом, конечно же, ликвидировать, как ликвидировал он собственного астролога, знаменитого Эрика Хануссена.
Этот случай без тени сомнения пересказывается во всех книгах о Мессинге; фигурирует он и в нашумевшем сериале В. Краснопольского и В. Ускова «Вольф Мессинг: видевший сквозь время». Если верить ему, то Мессинг, знаменитый телепат и гипнотизер, был еще и великим провидцем. Но все дело в том, что верить ему никак нельзя – хотя бы потому, что ни одна польская газета ничего не сообщила о сенсационном предсказании ни на первой полосе, ни на последней. О нем не упомянул ни один из «тысяч» зрителей, присутствовавших на выступлении. Кстати, в те годы самый большой зал Варшавы, оперный театр, вмещал всего 1800 зрителей, и в его программе за 1937 год – как и за все прочие – выступления каких-либо гипнотизеров начисто отсутствуют. Никто не видел и плакатов, обещавших награду за голову Мессинга. Да и вообще в Польше его имя было почти неизвестно до войны и остается таковым до сих пор. То же можно сказать об остальном мире за пределами СССР. А ведь в своих мемуарах Мессинг пишет, что еще в довоенное время выступал с гастролями по всему миру от Аргентины до Японии и общался со многими знаменитостями, которые дружно восхищались его даром – но по какой-то причине никому об этом не сообщили.
Возникает вопрос – а можно ли доверять хоть чему-то из рассказанного в мемуарах Мессинга? И вообще, является ли он их автором? Ведь мемуары написаны хорошим литературным языком, а Вольф Григорьевич, по свидетельству близких к нему людей, до конца дней писал по-русски с трудом, да и говорил далеко не идеально. Известно, что у него был литобработчик, известный журналист Михаил Хвастунов, скрывшийся под псевдонимом «Васильев» – настоящая фамилия в этом случае слишком прозрачно намекала на неправдивость мемуаров. Но никто не знает, какие вымыслы в них принадлежат Хвастунову, а какие надиктовал сам Мессинг. Многие истории, включенные в текст, он и прежде рассказывал друзьям и зрителям, целенаправленно создавая образ человека «не от мира сего», владеющего загадочными, почти колдовскими способностями. В этом он достиг успеха – еще при жизни молва наделила его званием чародея, получившего свой дар то ли от дьявола, то ли от самого Всевышнего. А после смерти, на волне растущего интереса к мистике всех мастей, имя Мессинга и вовсе вознеслось на недосягаемую высоту. Одни рифмовали его фамилию с «миссией», другие с «мессией», третьи – со словом «мессир», доказывая, что именно он был прототипом булгаковского Воланда, хотя Булгаков закончил «Мастера и Маргариту» в 1937 году, а Мессинг появился в СССР только в 1939-м.
Журналист Михаил Хвастунов – негласный соавтор мемуаров