– Чё это с тобой Глеб? В середине недели бухнуть решил? Ты вроде в последнее время вообще ни-ни. – Тимур щурит без того узкие азиатские глаза.
– Не бухнуть Тимурчик, не бухнуть! – довольно мычит Глеб, жуя бутерброд. – Я хочу отметить это событие. Надеюсь, что теперь всё пойдёт на поправку. Да и Ваньку помянуть лишним не будет.
Официант Миша как раз разливает бурую жидкость по квадратным стаканам.
– Здравый кипиш! – Тимур делает короткое движение стаканом в направлении товарища и одним махом выпивает всё его содержимое, залихватски запрокидывая голову.
– Слушай Тимур, когда из тебя вся эта блатная дурь выйдет? Чай уже взрослый мужик, двадцать лет как успешный бизнесмен, а всё по фене ботаешь. – Глеб, чуть пригубив из своего стакана, ловко насаживает на вилку маленький грибочек и отправляет его в рот.
– Не понимаю, чё тебя так напрягает? Ты же знаешь, что меня поздно менять.
– Меняться никогда не поздно, Тимур. Меняешь себя, меняешь ситуацию вокруг. Доказано психологами.
Глеб занимается своим любимым делом. С аппетитом поглощает деликатесы со стола, при этом поучая непутёвого товарища. Он обожает совмещать два этих удовольствия.
Тимур, молча, наливает себе вторую порцию виски и отправляет её вслед за первой.
«Затрахал ты меня уже со своими нравоучениями, интеллигент вшивый. Ты бы жену свою учил, как пирогами направо и налево не разбрасываться».
Для Тимура «Моцарт» связывается с весёлыми гулянками, корпоративными посиделками, на которых обычно присутствовали все четыре учредителя «Олимпа» со своими вторыми половинками. Глеб, и Лёха приходили с жёнами, а он и Иван с очередными тёлками. Ванька был женат и не раз, а потом завязал с этим гиблым делом. Тимур же, в отличие от своих друзей, ни разу не заключал брачных союзов. Он ещё ищет свою принцессу и надеется, что их встреча впереди. Надежда дело хорошее, но когда тебе уже за сорок она начинает приобретать формы шизофрении.
Все они одного возраста, всем скоро стукнет по сорок пять. Всем, кроме Ваньки, который уже полгода как отдыхает на Васильевском кладбище. Смерть Вани прогремела колокольным набатом среди множества звоночков, которые дзынькали последний год один за другим, словно говоря: «Здесь что-то не так. Ребята не расслабляйтесь». Но за двадцать лет ребята расслабились настолько, что их не могли разбудить маленькие колокольчики. Нужно было дождаться, пока бухнет огромный колокол.
Со смертью Ивана вдруг всё стало ясно, словно в тёмной комнате включили свет. Стало очевидно то, что их хвалёной дружбы больше нет. Какое-то время она ещё держалась на этом весёлом балагуре, который скреплял эту компанию словно цементный раствор. Не стало Ваньки, не стало общих интересов, посиделок встреч. Их и при нём в последнее время было немного, но сейчас, как отрезало.
Дружбы нет, но бизнес то остался. Пока была хотя бы видимость