Горацио: В другой раз, быть может… И… спасибо, Бернардо.
Бернардо: За что ж «спасибо»?
Горацио: За ту готовность, о которой я много говорю, но которая у меня больше на словах, чем на деле. (Протягивая Бернардо руку). Поверьте – я вам признателен больше, чем вы думаете.
Бернардо (пожимая протянутую руку, смущенно): Да, будет вам. Пустое.
Горацио: Вовсе нет… Ведь что такое человек, как не его готовность? Уберите ее – и что останется?.. В лучшем случае, баран, блеющий в стаде себе подобных…
Марцелл (оглядываясь и делая знак остальным, громким шепотом): Тишина!
Все замирают.
Секретарь (шепотом): Что?
Марцелл: Вон там. Белеет… Да нет. Левее… Видите?
Бернардо: Еще бы… Идет сюда.
Секретарь (шепотом): Спаси и сохрани.
Бернардо: Остановилось… Нет, идет опять. (Остальным). Отступим в тень.
Все отступают в тень.
Секретарь (шепотом): Что у него в руке?
Бернардо (шепотом): Надеюсь, не пищаль.
Марцелл: Коль это призрак, пищаль ему ни к чему. А если это пищаль, то он, во всяком случае, не призрак.
Горацио: Верно, но только в том случае, если у него в руках не призрак пищали.
Секретарь: Ради Бога!..
Бернардо: Тш-ш!..
Пауза. На сцене появляется Озрик. У него в руках – большая подзорная труба.
(Громко). Если тебе дорога жизнь – остановись.
Озрик: Что такое?
Бернардо: Остановись и назови свое имя.
Озрик (озираясь): Что это значит?
Бернардо: Имя!
Озрик: Мое?
Бернардо: Именем датской короны!
Озрик: Назвать свое имя?
Марцелл: Знакомый голос… Ба, да это же господин Озрик.
Горацио: Или его призрак.
Марцелл: А вот это мы проверим. (Выходя из тени, Озрику). Эй! Вы живы или только мерещитесь?.. Попробуйте-ка вот это. (Пытается задеть Озрика алебардой).
Озрик (уворачиваясь): Что за глупые шутки?
Марцелл: Нисколько, особенно если принять во внимание, что до петухов еще далеко. (Задевает Озрика). Нет, все-таки живой… Что вы тут ищите в такой час?
Озрик: Ничего. Я здесь прогуливаюсь, чтобы наблюдать небо. (Заметив Горацио, который вышел из тени). Здравствуйте, господин Горацио.
Горацио: Мое почтенье.
Озрик (остальным): Здравствуйте, господа… Тоже изволите прогуливаться?
Бернардо: Во славу милой Дании. Мы здесь в дозоре.
Озрик (Горацио, с удивлением): И вы тоже?
Горацио: В некотором смысле.
Бернардо: В таком, который рекомендует каждому честному сыну отечества не покладая рук, заботиться о процветании и могуществе родной страны.
Озрик (неуверенно): Это весьма похвально.
Бернардо: И более того. Мы как раз изучали Устав караульной службы. В нем, между прочим, сказано: «Буде, обходя