– Что? А, Саша, – Гаврилин еще раз пожал руку, – Гаврилин.
– Колунов.
– В детстве дразнили Колуном?
– Ничего подобного, – Никита засмеялся, – до сих пор с самого детства друзья зовут Клоуном.
Гаврилин тоже засмеялся. Слава Богу, теперь хоть будет не скучно.
– Тоже гепатитчик? – спросил Гаврилин.
– Ага, – Клоун ткнул пальцем себя в плечо, – навылет, огнестрельный.
Боль
Ни черта он не скажет. Даже если что-нибудь вспомнит. Следователю это было понятно с самого начала. Но обряд должен быть выполнен. Следователю было скучно, скукой сочились запотевшие окна кабинета, скука пропитала стены, оклеенные выгоревшими обоями. И голос свидетеля, музыканта из ресторана «Старая крепость» Сергея Головина, тоже был невообразимо скучен.
– В одиннадцать часов все началось.
– В двадцать три ноль-ноль? – переспросил следователь.
– Не, минут в десять двенадцатого. В двадцать три десять, примерно.
– Такая точность! – следователь изобразил на лице нечто вроде улыбки, и такое же подобие улыбки как в зеркале появилось на лице музыканта.
– В одиннадцать мы начали мероприятие. Рита чего-то там сказала праздничное…
– Рита – это…
– Наша танцовщица, Маргарита… тьфу ты… Зимина.
– Продолжайте.
– Потом мы дали первую песню, и как раз между первой и второй все и началось.
– Между первой и второй перерывчик небольшой.
– Да, минуты полторы… – музыкант снова улыбнулся, демонстрируя следователю, что оценил его чувство юмора.
– Сколько это продолжалось?
– Что?
– Когда началась перестрелка в зале?
– Вот этого я точно сказать не могу. Мне показалось, что все это продолжалось несколько дней.
– Угу, – следователь кивнул. Дверь кабинета распахнулась, и появившийся на пороге капитан милиции выразительно постучал по наручным часам пальцем.
– Сейчас, – бросил следователь, дверь закрылась, – сколько человек, как вы говорили, помогли вам всем бежать?
Музыкант тяжело вздохнул. Все это он рассказывал уже трижды:
– Двое. И еще один из тех, кто нас захватил.
– Один из нападавших… – записал следователь.
– Тот, который убил нашего повара и официанток.
– … повара и официанток. И?
– Все. Мы потом побежали, а они все остались.
– … остались. Ознакомьтесь и подпишите.
Музыкант взял протянутые ему листы бумаги и, не читая, подписал их.
Следователь посмотрел на подпись, кивнул, расписался на бланке пропуска и отдал его свидетелю:
– Если что-то вспомните – позвоните.
– Обязательно, – сказал музыкант.
И он, и следователь прекрасно знали, что даже если музыкант и выкопает что-нибудь в своей памяти, то кабинет следователя будет последним местом, куда он эту информацию понесет.
Чего