Декабризм же был молодостью российского общественного движения, той порой, когда особенно важно и суровое отрицание опыта старших, и заграничные веяния, и не поддающаяся рациональному объяснению мода, влекущая глубина мысли, и вызывающая позже смех, но такая своя, такая дорогая сию минуту поза. Что же касается черт характера дворянских революционеров, то их как раз отличала редкая простота в общении, готовность прийти на помощь нуждающимся в ней, вызывающая скромность в быту – все это и называется настоящим, а не показным демократизмом.
Кстати, это признавали и их идейные оппоненты, многие из которых были связаны с декабристами родственными и приятельскими узами. До поры столь удивительные для нас узы и связи, такая разница во взглядах близких людей никому не мешали и не казались странными. Наоборот, они придавали некую остроту и, если хотите, пикантность российской общественной жизни.
В человеческой истории довольно часто важные явления и события начинаются с вещей внешне незначительных, а то и вовсе малозаметных. Одним из первых симптомов общественного пробуждения в России стало изменение форм приятельских отношений. Возникавшие в начале XIX в. кружки, салоны, артели, литературные общества (в первую очередь «Арзамас») противопоставляли себя сословно-феодальному неравенству, чиновной иерархии, приучали своих членов и участников заседаний к новому типу отношений между людьми. За отсутствием свободных журнальных, университетских, адвокатских и иных кафедр, эти кружки и общества являлись, безусловно, и общественно значимым явлением. Дело заключалось в том, что благодаря им рождалась и крепла чуждая традиционному мышлению идея о том, что личные привязанности и симпатии людей выше, важнее родовитости и служебного положения приятелей и знакомых.
Иными словами, все сказанное подчеркивает весьма значимую для нашего разговора идею: декабризм являлся образом жизни настолько же, насколько и образом мысли. Его представителю было трудно, если не невозможно, переделать себя, подстроиться под господствующие порядки, манеру поведения. Те из декабристов, кто побывал в сибирской ссылке, и те, кто выжил в ней, так и не