– Ты можешь спросить у него?
– Могу…
– Давайте так – Коля спросит у папы про всё это, и мы потом решим, кто прав. А пока – мир!
Все пожали друг другу руки и разошлись по домам, а поздно вечером, когда папа сидел один на кухне и курил, Коля решительно набрал воздуха в грудь и спросил:
– Папа, а это ты вместе с остальными коммерсантами союз развалил?
Папа негромко рассмеялся и сказал:
– Чувствую чужое влияние… ты где такого нахватался, сынок?
– Так во дворе про всех коммерсантов говорят! А ещё говорят, что ты тоже коммерсант!
– Хм…ну одно я тебе могу сказать точно – лично я союз не разваливал!
– Кто тогда?
– Сложно сказать… в какой-то момент мы прошли точку невозврата… только в какой именно? Горбачёв, конечно, внёс свою лепту. Но не он один.
– И почему ты сейчас коммерсант?
– Понимаешь, сын, сейчас союза больше нет. И каждый заново должен искать своё место в этой жизни. И так уж получается, что лучше всего сейчас живётся тем, кто строит бизнес. Мы собрались со всеми моими старыми коллегами и решили так. Время такое. Пока есть возможность – нужно забирать. А то другие заберут. А кто эти другие и как они будут с нами обращаться – неизвестно. Так что лучше мы заберём…
– Что заберёте? У кого?
– Да всякое, сын. Заводы, шахты, предприятия…
– У кого?
– В том и дело, что ни у кого. Сейчас это ничьё по сути. Подрастешь – поймёшь.
– А цены почему такие высокие? Это вы так сделали?
– Цены? Да рубль никому не нужен, вот и высокие цены. А что тебе цены? У нас же всё есть вроде…
– Ну, это не ты их так?
– Нет, сынок, не я… – опять засмеялся папа. – Знаешь, если бы я знал, как сделать, чтобы все вокруг были счастливы, я бы сделал. Но я не знаю. Да и никто не знает…
Молчун
Они решились на вылазку.
Пришлось привязать каждого из его группы и вставить кляп. Им всем было страшно оставлять людей связанными по рукам и ногам, да ещё и с кляпом, на неопределённое время. Если кому-то из пленных станет плохо – никто не сможет помочь. Да ещё и этот раненый. Он вообще мог умереть. Но другого способа придумать не смогли, и решили рискнуть.
Молчун, Бык и полковник сели в кузов фургона, а Саня – за руль. Оба друга взяли чужую экипировку и оружие. Перед боем, как всегда, навалилось тяжкое ожидание неизбежного.
Молчун попытался вспомнить лучшие моменты из прожитого, чтобы отвлечься от тягостных мыслей. Тёплые руки жены, обнимающие его в последний раз. Нужно было остаться с ней тогда. Работа тренером в фонде помощи детям из неблагополучных семей. Бесплатно. Но это было лучшее, что он делал в своей жизни. Не просто тренировал. Он чувствовал этих детей. Володя видел в их глазах те же сомнения, что когда-то испытал сам. Те же мысли – будто это они виноваты, что родители такие. И ту же надежду, что когда-нибудь папа, или мама, изменятся, и всё станет хорошо, как раньше. Он помнил, что эта надежда не угасала никогда. Даже в самые страшные моменты избиения. Даже в