Через какое-то время немногочисленные, мокрые и потрепанные венки еще плыли по воде. Венок Венды, к сожалению, тоже. Ничего хорошего из этого не могло получиться.
– Может, где-то зацепится и не доплывет до брода, – сказала она в очередной раз стоящей рядом Яде. – До сих пор не знаю, зачем это сделала. Я должна сейчас оплакивать хранителя, разве нет?
Яда пожала плечами.
– Думаю, что прежде всего ты должна позаботиться о себе и найти того, кто позаботится о тебе в трудное время. А такая ночь только раз в году.
Венда скривилась от собственных мыслей.
– О, смотри! – произнесла она вполголоса. – Люс бежит. Яда!
Дочь мельника стояла словно зачарованная. Словно приросла к земле. Она не отрывала взгляда от высокого, стройного и самого завидного холостяка в долине. Парень был с головы до ног в воде, он весь промок, чтобы добыть венок, который нес над головой. Светлые волосы облепили слегка квадратное лицо, широкая шея и мощная спина были закалены физической работой.
– Ох, если бы когда-нибудь он заметил, что я существую, – застонала Яда, когда Люс остановился, слегка смущенный, выглядывая владелицу венка. – Я бы тогда оставила Эллениале не один пирожок, а целую тарелку наилучших вкусностей. Тех, что так трудно приготовить…
– Яда? – прервала ее Венда, прикасаясь к руке.
– Что?
– Смотри.
Парень шел прямо к ним.
Он очаровательно усмехнулся, убирая с лица светлые пряди и стряхивая воду. Венда машинально отодвинулась от Яды, когда стало ясно, к кому из них он направляется.
– Голубая лента с красными ромбами, – парень вытянул перед собой что-то, что едва ли можно было надеть на голову. – Это твой, Яда?
Девушка выглядела так, словно превратилась в соляной столб.
– Д…да, – выдавила она. На большее она была не способна.
– Я знал, что в этом году у меня получится! – усмехнулся Люс, подходя так близко, что у бедной девочки полностью перехватило дыхание. – Голубая лента. Как твои глаза, – произнес он так, чтобы только она услышала. – Ни у кого нет таких глаз во всей долине.
Она растерялась и опустила глаза. Венда хотела подойти и хлопнуть ее по спине, чтобы к ней вернулся ее обычный дар говорить. Вместо этого она тихонько отошла, усмехаясь под нос.
«Значит, один маленький пирожок, как оказалось, может что-то изменить. Надо бы и мне попробовать, – подумала она. – Только печь я не умею. Во всяком случае ничего, что людям бы захотелось попробовать во второй раз. Тем более богу».
– Венда! – из задумчивости ее вырвал чей-то голос. – У меня твой венок!
– О боги… – она отвернулась, но бежать было некуда. После такого крика половина деревни смотрела в ее сторону и толкала вторую половину, чтобы тоже посмотрела.
В круг света от фонарей заскочил Рестко и, размахивая цветами над головой, бежал в ее сторону с широкой улыбкой.
«Никто