А теперь было еще труднее, потому что больше ее никогда уже рядом не будет. Раньше, протягивая руку на холодную сторону гостиничной постели, я мог по крайней мере представить, что она делает то же самое у нас дома – что мы чувствуем хотя бы призрачное присутствие друг друга. После ее смерти, вытягивая руку в своей собственной кровати, я не чувствовал ничего, кроме холодной пустоты простыней. Возможно, новый дом и новая кровать должны были изменить это, но такого не произошло. Когда я протягивал руку в старом доме, то по крайней мере знал, что Ребекка лежала здесь когда-то.
Так что я долго ворочался без сна, тоскуя по ней. Даже если переезд сюда был верным решением, я осознавал разделявшее нас с Ребеккой расстояние куда сильнее, чем когда-либо. Это было ужасно – оставить ее там. Я постоянно представлял, как ее дух бродит по нашему старому дому, выглядывая в окна и гадая, куда запропастились ее муж и сын…
Это напомнило мне про воображаемую подругу Джейка. Маленькую девочку, которую он нарисовал. Я изо всех сил старался выгнать этот рисунок из головы и взамен сосредоточиться на том, как тихо и спокойно здесь, в Фезербэнке. Мир за задернутыми шторами тих и недвижим. Дом вокруг меня был теперь совершенно безмолвен.
Это позволило мне понемногу задремать – по крайней мере, через какое-то время.
Звон бьющегося стекла.
Визг моей матери.
Мужские крики.
– Папа!
Я толчком проснулся от кошмарного сна, поначалу совершенно дезориентированный и смутно сознавая, что Джейк зовет меня и мне нужно что-то сделать.
– Подожди! – крикнул я в ответ.
У противоположной стороны кровати шевельнулась какая-то тень, и сердце у меня упало. Я быстро сел.
«Господи!»
– Джейк, это ты?
Маленькая тень двинулась от изножья кровати в мою сторону. На миг я не был убежден, что это вообще он, но потом Джейк оказался достаточно близко, чтобы я мог различить очертания его взъерошенной головы. Хотя лица мне не было видно. Оно полностью скрывалось в темноте, окутавшей комнату.
– Что ты тут делаешь, дружок? – Сердце по-прежнему колотилось, как бешеное – и от того, что происходило сейчас, и как пережиток кошмара, от которого я только что пробудился. – Еще рано вставать. Даже близко не пора.
– Можно мне сегодня поспать с тобой?
– Что?
Такого раньше никогда не бывало. Вообще-то мы с Ребеккой всегда проявляли в этом вопросе твердость, когда он изредка просился к нам, считая, что стоит разок дать слабину, и дальше уже все покатится как под горку.
– Мы так не делаем, Джейк. Ты знаешь это.
– Ну пожалуйста!
Я осознал, что его голос намеренно тих, словно в соседней комнате был кто-то – кто-то, кто мог нас подслушать.
– В