По сути, Фия просто делала то, чем родители вечно хвалятся, однако никогда не выполняют до конца: ставила детей превыше всего.
Мы подписали соглашение – необязывающее, но важное для нее. Разумеется, не обошлось без нравоучений (это же Фия!).
У консультанта был низкий, вкрадчивый голос, чуть ли не с нотками соблазна.
– Есть ли у вас какие-либо пункты, не подлежащие обсуждению? Категорическое «нет»? – спросила она.
– В дом никого не приводить, – тут же отозвалась Фия. – Только в квартиру. И без превышений скорости, когда в машине дети. У него и так полно штрафов. И никакой выпивки при мальчиках!
– Я у тебя какой-то монстр получился! – пошутил я.
Насчет езды, может, и справедливо, а что касается выпивки, у нее просто напитки красивее, вот и вся разница. Фия любит мятно-зеленый «мохито» и рубиново-красный «кир-рояль», покупает джин, какие-то странные настойки на ревене, чернике, рождественских специях. Женщины с Тринити-авеню всегда обожали джин.
И до сих пор, наверное, обожают.
– А вы, Брам? У вас есть какие-то условия?
– Никаких. Я согласен со всем, что захочет Фия.
И я говорил совершенно искренне.
– Редкая она женщина, – сказала мать, когда я поделился новостями.
Мама всегда немножко стеснялась Фии и ее семьи, с их привычками среднего класса: благодарственными записочками, регулярными походами в театр, поездками в Дордонь. Ну, или могла бы стесняться, если бы Фия не была к ней так добра и внимательна. И тем не менее мать всегда считала, что я сделал хороший выбор. Женился «на повышение» – и развожусь также.
– Смотри, не подведи хоть на этот раз, – предостерегала она, и в ее взгляде читалась снисходительность пополам с неодобрением. – Второго шанса может и не быть.
Тогда казалось, Господь надо мной сжалился.
Мы назначили начало новой программы на пятницу, второе сентября, – последние выходные перед началом учебного года. Время поджимало, следовало поскорее найти «другое жилье» (именно так, в кавычках, – мысленно я не считала его своим).
Впрочем, тут нам повезло. Брам никогда не сжигал мосты – по крайней мере там, где речь шла о собутыльниках. Он до сих пор пропускал пинту-другую с риелтором, который продал нам дом на Тринити-авеню, – и тот выдал нам координаты квартиры-студии в западной части Элдер-Райз, в десяти минутах ходьбы от нашего дома, через парк. Купленная для сдачи, квартира переходила из рук в руки; судя по всему, съемщики в ней надолго не задерживались – слишком маленькая площадь для постоянного проживания.
Снаружи здание, выстроенное в стиле ардеко на центральной улице, смотрелось стильно: гладкое, белое, со стальными рамами и изогнутыми террасами. Агенты называли его «Бэби-деко»