– Я не люблю, когда меня постоянно перебивают!!! – брызгая слюной, выкрикнул я в лицо собеседнику. – Хватает смелости мешать мне говорить, рискни помешать мне действовать! Но я тебя предупреждаю, всякий, кто встает на моем пути, умирает долго и мучительно!
Здорово я сказанул, а? Фразочка прямо как в американском кино, правда?
Вскакивая, я схватил не отягощенной пистолетом рукой бутылку коньяка с прикроватной тумбочки. Шагая к Гудрату, расплескал спиртосодержащую жидкость по белым простыням. Ткнув стволом Махмудбекову в переносицу, взмахнул бутылкой, и коньячная струя плеснула на занавески. Остатки алкоголя я вылил на шелковый халат рыночного папы.
Опустошенная бутылка полетела в зеркало над туалетным столиком, а мои благоухающие коньяком пальцы полезли в карман кожаной куртки. Бутылка разбилась, зеркало треснуло, я же в это время проворно достал из кармана зажигалку. Только бутылочные осколки брызнули на паркет, я чиркнул зажигалкой и спешно поднес желтый лепесток огня к коньячным пятнам на отвороте шелкового халата господина Махмудбекова. Нежный шелк с готовностью вспыхнул, Гудрат скрипнул зубами, сдерживая крик боли и ужаса. Я убрал ствол от волосатой переносицы, отступил на полшага, и человек в пылающем халате сразу же спрыгнул с пуфика. Он, наверное, выбежал бы из комнаты, установив личный рекорд скорости для закрытых помещений, не подставь я ему ногу.
Подножка – приемчик простой, но коварный. Гудрат покатился по полу. Я шагнул к окну и поджег занавески. Махмудбеков встал на колени, стащил через голову горящую ткань. Я тем временем повернулся к кровати и поджег простыни. Голый, в одних тапочках, погорелец вспорхнул с паркета и, сверкнув прыщавой задницей, исчез за косяком дверного проема, выбежал из спальни. Активно завозились узники в шкафу. Я прицелился, беглым огнем загасил хрустальную люстру. В отраженном пространстве спальни выстрелы грохотали оглушительно, как при артобстреле.
Сорвались с петель створки шкафа, опрокинулся пуфик. На тлеющий комок шелка посыпались шубы и люди. Перепрыгнув кучу-малу под ногами, я выбежал в коридорчик прихожей. Хлопнула, закрываясь за бегуном Гудратом, стальная входная дверь.
– Пожар!!! – заорал я дурным голосом. Навскидку пальнул в бра, освещавшее прихожую, попал и припустил вслед за Гудратом.
Я надеялся догнать Махмудбекова и сообщить ему: дескать, в квартире оставил целую гроздь динамитных шашек. Мол, бикфордовы шнуры сейчас займутся и так бабахнет, мало не покажется. Однако Гудрата я не догнал. Когда скакал по ступенькам третьего этажа, услышал, как хлопнули двери внизу, в парадной, и понял, что бегун решил не терять секунды, барабаня в двери к соседям, а искать спасения на мокрой ночной улице. А что бы я сделал на его месте, будь я простым, в смысле физических и физиономических возможностей, обывателем? Да то же самое! Припустил бы от отморозка с пистолетом, не жалея ног, наплевав на костюм Адама, стремясь в первую